– Очень интересно! – сказал сыщик. – Значит, ваш разговор закончился тем, что ты дал свое согласие стать главным бухгалтером при этой казне?

– Ну, в общем, да, – ответил хозяин дома. – Дал я ему свое согласие на это дело.

– Как же дальше развивались дела? – спросил Гуров. – Как складывались твои отношения с Леной? Много ли платежей вы вместе выдали? Как она пользовалась своим наследством?

– В том и дело, что наши отношения никак не складывались! – воскликнул Гвоздев. – Да и платежей никаких не было!

– Почему же так вышло? – осведомился сыщик.

– Да потому, что, когда я вышел из заключения и вернулся в Ростов, Лены Масленниковой там уже не было, – отвечал бывший участник бандитской группы. – В Ростове ее и след простыл. Никто не знал, куда она уехала. Но это только одна причина, по которой наши отношения не сложились. Вторая, куда более важная, была во мне. Дело в том, что за годы заключения мое отношение к жизни полностью изменилось. Когда Масленников ко мне приехал, эти перемены во мне только начались. Поэтому я его предложение принял без особого восторга, но все же согласился. Если бы он через год ко мне обратился, то я бы послал его куда подальше. Я решил, что не стану главным бухгалтером и не возьму свою долю из общака. Написал я Анатолию письмо заказное, в котором прямо ничего не говорил – мало ли кто мог это письмо прочесть, – но заявил, что беру свое согласие назад и ничего для него делать не буду. Однако это письмо вернулось мне назад с пометкой, что адресат по данному адресу не проживает. Позже я узнал, что Масленников умер спустя семь месяцев после нашей встречи. В общем, когда вернулся в Ростов, я хотел отыскать Лену, чтобы убедить ее вернуть деньги государству. Но она уехала. Теперь вы говорите, что Лена отправилась в Заозерск, вышла там замуж, а потом ее убили.

– Да, Лена Масленникова стала Еленой Прокофьевой и была убита Николаем Кривушиным, которому помогал ее родной брат Сергей, – проговорил Гуров. – Но в ее жизни произошли и еще кое-какие события. Например, выйдя замуж, молодая актриса сразу купила квартиру в центре города. Раньше я думал, что деньги на эту покупку дал ей муж, Иннокентий Прокофьев. Но теперь я совершенно убежден в том, что они были взяты из совершенно другого источника. Прослушав твой рассказ, я понял, что Лена совершенно сознательно увезла сумку с общаком из Ростова. Она уже тогда решила присвоить эти бандитские деньги и ни с кем ими не делиться, сперва взяла оттуда средства на переезд и украшения, потом на квартиру… Я уверен, что Елена еще не раз собиралась пользоваться этим источником. Знаете, что меня в этом убеждает?

– Что? – в один голос спросили ветеран ростовского сыска Григорий Костомаров и бывший бандит Николай Гвоздев.

– Отсутствие списка, о котором рассказывал Николай, – заявил сыщик. – Ни в сумке, которую мы нашли, ни в личных вещах Елены не было списка бандитов с обозначением сумм, которые им причитаются. Скорее всего, Лена его просто выкинула.

Глава 24

– Не может быть! – воскликнул Костомаров.

– Вот дрянь какая! – отреагировал Гвоздев. – Хотя, может, и правильно она сделала, что решила не отдавать деньги браткам. Они их точно не заслужили. Пусть лучше эта девочка ими пользуется.

– Но ты забыл, что она ими тоже не смогла воспользоваться, – напомнил ему Гуров. – Эти деньги стали причиной ее гибели. Правда, я могу и ошибаться. Список, составленный Масленниковым, вполне может оказаться у одного человека.

– У кого же? – спросил Костомаров.

– У убийцы, – отвечал Гуров. – Николай Кривушин мог найти этот документ в квартире Прокофьевых и забрать его себе. Чтобы ответить на этот вопрос, надо сделать одну маленькую вещь, всего лишь задержать Кривушина и допросить его. Может, тогда и список найдется, и еще кое-какие детали разъяснятся. – Он взглянул на хозяина дома и сказал: – Слушай, Николай, окажи нам еще одну услугу. Помоги найти Кривушина и его напарника Сергея Масленникова. Они спрятались где-то в Заозерске, и пока что все наши усилия по их поимке не дают результата. Ты знаешь обоих бандитов, тебе известны их привычки. Может, ты подскажешь, где нам искать этих негодяев?

Лицо Николая Гвоздева скривилось в презрительной гримасе.

– Я, конечно, с блатным миром завязал, – процедил он сквозь зубы. – Но это не значит, что я теперь у ментов в подпевалах ходить буду. Да, я про общак рассказал, про то, как Анатолий Сергеевич ко мне приезжал. Но тут я никого не закладывал. Масленников давно мертв, ему вреда нет. А на живых друганов я стучать не буду, пусть они и бывшие.

Гуров достал из кармана куртки еще несколько фотографии, разложил их на столе перед Гвоздевым и сказал:

– Вот, смотри, Николай. Вот здесь Елена Прокофьева, какой была при жизни. Тут она на сцене, после спектакля, а тут – с друзьями. А вот на этом снимке видно, что с ней сделал Кривушин. Нет, ты погляди, не отворачивайся! Тут есть на что посмотреть.

Владелец дома сначала никак не отреагировал на предложение сыщика. Он сидел и глядел в сторону, всем своим видом показывал, что сказал уже все, что хотел, и больше говорить не о чем. Но затем все же повернулся к столу и взглянул на снимки, выложенные Гуровым.

Вначале он оставался бесстрастным. Но затем, когда Николай дошел до фотографий с места убийства, на его лице появилось выражение сожаления, а затем и горечи.

– Вот же сволочь этот Кривой! – наконец-то произнес Гвоздев. – Такая красивая девчонка была. Жадная, конечно, но ведь таких людей ой как много. Если всех убивать, то на свете почти никого в живых не останется. Главное, что красивая. А он с ней такое!.. А братец ее Серый еще хуже, гнида самая настоящая. – Николай замолчал, тяжело глядел в пол.

Гуров его не торопил. Он чувствовал, что бывший бандит уже принял решение, понимал, что торопить его не следует.

Наконец Николай взглянул на сыщика, коротко кивнул, словно говоря самому себе: «Ну да ладно», и проговорил:

– Про Кривого я ничего определенного сказать не могу, не знаю, где он станет прятаться. Не помню я у него особых привычек насчет того, где нужно убежище искать. А вот у Серого такое пристрастие было. Он ведь в прошлом спортсмен, да и сейчас вроде бы находится в неплохой форме. Поэтому легко сходится со спортсменами и другими людьми, которые имеют отношение к спорту: тренерами, массажистами, поставщиками оборудования, фанатами. Он еще в прошлые годы, когда мы на дела ходили, если это в других городах происходило, иногда договаривался с таким народом, жил на спортивных базах, на стадионах, в лагерях, которые спортсмены летом используют. Так что он и сейчас может по такому пути пойти.

Николай замолчал, и Гуров понял, что больше тот ничего не скажет. Однако ему вполне хватало и этого. Информация, необходимая для продолжения расследования, была получена.

Сыщик встал, в очередной раз внимательно взглянул на хозяина дома и сказал:

– Что ж, спасибо тебе, Николай. Ты оказал нам большую помощь. Дальше мы сами. – Он повернулся к Григорию Костомарову: – Ну что,