и схожу, и спрошу! – вдруг решила Арина, покосившись на погасший экран смартфона. – А то как-то странно получается… ну, простить-то надо, понятно, но кто сказал, что из-за этого надо на граблях с утра до ночи танцевать?

Уже и Тёма, дойдя до леса, вернулся домой, и Дрёма намекающе прыгнула на кровать, а Арина всё думала о разговоре.

– Ну, понятно – небось, Сашенька ненаглядный решил, что ему с его эльфой жить разонравилось, оповестил об этом и о своём завтрашнем визите на дачу матушку, и та бросилась в атаку, только вот про прощение и правда… как-то непонятно выходит!

Утром, воспользовавшись тем, что гости собирались приехать часам к двенадцати, а до этого Арине надо было в магазине у станции кое-что из продуктов купить, она поехала за продуктами, а потом взяла, да и остановилась у храма.

Там как раз закончилась утренняя служба, пахло изумительно – каким-то лёгким запахом цветов и, кажется, виноградом. Совершенно нежданный запах…

– А! Наверное, это так ладан пахнет! – догадалась Арина.

Священника она увидела быстро – и звать не пришлось. Он сам вышел к прихожанам.

Арина подождала, когда он освободится и несмело подошла.

Он тут же её узнал, вопросительно глянул в лицо.

– Батюшка… я не понимаю о прощении! – заторопилась Арина, – Помогите разобраться, а? Вот свекровь говорит, что мы прощать должны.

– Постараться простить должны, да, – согласился отец Михаил.

Арина невесело кивнула и продолжила:

– А простить, это что, значит, пустить обратно? Ну, это я про мужа… Простить и всё-всё забыть?

– Вот уж нет… – против всех ожиданий покачал головой священник. – Пустить обратно – это если вы не просто простили, а ещё и сами так решили – заново попробовать, дать шанс.

– А как же тогда? Ну, что такое простить? Я вроде и не сержусь на него… ну, так чтобы ненавидеть, что-то плохое желать. Ну, пусть живёт, как может. Мы же всё равно не чужие – сын у нас, да и жили вместе много лет… И неплохо жили, – Арина старалась быть с собой честной. – Только вот забыть-то я всё равно не могу! Значит, не простила?

– Ну, давайте разбираться… Вот если у вас кто-то деньги украл, он вас обидел? Виноват перед вами? Да! Точно! И обидел, и виноват. Через какое-то время вы сумели его простить. Замечательно! Но вы же не будете ему снова деньги доверять – вы же помните, что он может украсть, правда? Это нормально, это обычный здравый смысл, и никто не требует вас раз за разом терять память и соблазнять этого воришку, вручая ему свои деньги. Нет, если воришка реально раскаялся, реально изменился и заслужил ваше доверие – это уже другой вопрос. И вопрос именно о доверии, а не о прощении.

Священник покосился на Арину, кивнувшую ему – подобное соображение её тоже смущало.

– Простить – это когда вас на Суде Господь спросит, виновен ли перед вами в чём-то этот человек, а вы уверенно скажете, что не виновен! Что вы его за всё простили, и никакой вины перед вами у него нет! – негромко и очень серьёзно ответил ей священник. – Не таить обиду, а отпустить и обидчика, и себя с миром. Понимаете?

Он внимательно посмотрел на Арину и тихонько ей улыбнулся,

– Мне кажется, что вы понимаете… А вот про то, что вам надо заново с этим человеком начинать отношения, про это, извините, нигде ничего не сказано! И, опять же, нигде не сказано, что нужно поддаваться гммм… разным манипуляциям… Мы Богом созданы свободными, и только мы сами должны решать, как нам жить – за каждый шаг своей жизни мы сами отвечать будем.

Священника кто-то окликнул и он, доброжелательно кивнув Арине, отошёл, а она неторопливо огляделась.

Арина стояла в небольшом старом храме, залитом осенним солнцем, и это было странно – свет был практически осязаемым. Почему-то его потоки были видны в воздухе, и казалось, что их можно рукой потрогать.

– Наверное, это из-за ладана… а может, это просто свет тут такой… необычный, – подумала она. Настроение не просто было хорошим, нет, оно стало замечательным.

– Я даже не помню, когда я последний раз чувствовала себя такой свободной! – сообразила Арина.

Это ощущение не прошло и на улице, и когда она подъезжала к дому, и когда встречала гостей…

– Классно выглядишь! У тебя как будто глаза светятся! – заявила довольная Тома, выходя из машины с толстенным котом на плечах, – А я счас жаловаться буду! Меня коварный тип по имени муж за руль не пустил!

– И хорошо, что не пустил! – флегматично отозвался Никита. – Вафлю всё равно кроме тебя никто удержать не может.

– Аааа, тогда прощаю! – тут же расслабилась Тома. – Надо было сразу пожаловаться! Хотя бы Вафле!

– Или просто меня спросить, а не метать всю дорогу молнии! – мягко улыбнулся Никита и объяснил Арине, – У нас кот дико ненавидит машину, поэтому или орёт, или воет, или по потолку ходит.

За его спиной из машины вывалился разноцветный клубок, образованный двумя детьми.

– Так, приведите себя в порядок! Вы ж ещё с Арининым сыном незнакомы! Что он о вас подумает? – шикнула на отпрысков Тома. – Артём, это вот Слава, а это Варя. Славик, сними с себя сестру, почему она на тебе висит?!

– Мам, она не снимается! – пропыхтел девятилетний Славка. – А ещё кусается и рычит!

– Варя, почему ты висишь на брате? – c искренним интересом уточнила Тома.

– Патамуфта я Вафффля и счас его укуфу! – уверенно, правда, немного невнятно, ответствовала пятилетняя Варя, слегка прикусив ухо брата.

– Аааа, ну, тогда понятно! Слав, раз так, ты вполне можешь съесть Варину порцию торта. А ей мы положим сухого кошачьего корма, – пожала плечами Тома, осмотрев дочку, моментально вернувшуюся в нормально-девочкино состояние. – Арина, не пугайся. Они – люди разумные, договориться всегда можно. Главное, знать, как!

Арина покосилась на Тёму, которого до некоторой оторопи впечатлили отношения брата и сестры, и подумала, что её сын, пожалуй, тоже становится разумным человеком.

Через час участок звенел смехом, благоухал бесподобным запахом шашлыков, шуршал листьями, разлетавшимися от резвых ног в ярких резиновых сапогах, и жизнерадостно хлюпал лужами.

Тёма, снизошедший до возни с детьми, неожиданно втянулся в азартное перебрасывание мячом, кот Вафля, познакомившийся с Дрёмой, степенно направился куда-то за дом, где был представлен местному приличному котообществу, а Арина и думать забыла о коварстве Оксаны Борисовны – ей просто было хорошо.

Впрочем, хорошо было и Томе с Никитой.

– Слушай, какое место… совершенно дивное! – осматривалась Тома. – И от станции не очень далеко, но и не слишком близко, и магазины там есть, и посёлочек небольшой. И озеро есть, и леса вокруг… Никита не смотри на меня так! Таким умоляющим взглядом смотрит только соседский бассет и наш Вафля, когда