– Ну у Михаила и фантазия, – Виталий расхохотался, – то есть жена вне подозрения?

Лара вздохнула:

– Выходит, что так.

– Да уж, тебе книги читать ни к чему. У тебя вся жизнь – детектив.

– Это точно, – Лара нервно рассмеялась. – Мишка – страшный фантазер. Постоянно держит меня в напряжении. Он же вопросы всем задает, собирает свидетельские показания.

Виталий нашел глазами детей. Миша заговорщически что-то шептал на ухо Матвею, сын стоял, разинув рот. Понятное дело, расследованием убийства Матвею заниматься точно не приходилось. Мишка пальцем тыкал в лежак, где спала тучная, не совсем опрятная женщина, а рядом грустно ковыряла песок совочком девочка лет пяти. Матвей понимающе соглашался. Понятное дело, мамаша все время спит, ей убивать некогда. А девочка, хоть и маленькая, очень активная, все время чем-то занята. Или песочек копает, или вот, например… Как Миша придумал.

Пошептавшись, дети направились к лежакам родителей. Причем Мишка, как всегда, в легком беге, выпятив небольшое пузо и слегка загребая ногами, Матвей семенил следом. Боковым зрением Виталий отметил, что его сын хорошо сложен, просто сутулый и угловатый. Но рядом с Мишкой он как будто подтянулся.

– Папа, сегодня купаться не будем! – издалека крикнул он.

Виталий уже снял шорты и растянулся на лежаке.

– Почто карантин?

– Нам нужно следить.

Виталий сел на лежак:

– Михаил, помощь нужна? Твоя мама вкратце ситуацию обрисовала.

– Спасибо, дядя Виталий. Думаю, может пригодиться. Мы сейчас рванем на кухню. А вы у входа покараульте. Если что, тут же дайте нам знак.

– Как? Совой поухать?

Мишка задумался:

– Идея классная, но совы днем не ухают. Может, как чайка? Гортанно так? Осилите?

– Я-то осилю, а если реальная чайка будет пролетать?

Наконец-то удалось вставить слово Ларе.

– Миша, прекрати немедленно! Дядя Виталий пошутил! Он же отдыхать сюда приехал, а не караулить непонятно что и непонятно кого. Успокойся, пожалуйста. Расследование переносится на вечер. Все равно уже всех убили, убийцы у нас на глазах, чего торопиться?

Виталий не знал, плакать ему или смеяться. Это ж прямо какая-то семья параноиков. Но какова мама! Как быстро она реагирует на игру сына, практически мгновенно, и тут же, подыгрывая, начинает им управлять. А что, гениально!

– А, ну ладно, – легко согласился Миша. – Тогда айда купаться. Матвей!

– Не холодно еще? – спохватилась Лара.

– В самый раз, – со своего лежака поднялся Виталий.

– Ребята, за мной!

Лара наблюдала за троицей с берега. Повезло им с новыми друзьями, не все понимают ее сына. Вернее, никто не понимает. Ну как тут такое поймешь? А этот Виталий, вроде и индюк напыщенный, учитель-психолог, а тут же включился в игру. Как жаль, что его раздражает собственный сын, который не может угодить отцу, соответствовать его высоким требованиям. Сложный Виталий, но сегодня им такая компания в самый раз.

Есть такие люди, в которых долго остается детство. Редкое и прекрасное качество. Дар определенный. Дано далеко не каждому. Как правило, все мы мечтаем побыстрее вырасти, перестать быть детьми, лет себе прибавляем, мальчики усы брить начинают, чтобы были заметнее. Но память же остается. Нам лень в нее заглянуть. И сейчас Лара видела, как дурачится Виталий с мальчишками, при этом – сам не плавает, смотрит за ребятами с полной ответственностью. Мишка плавал, в принципе, хорошо, но все равно – ребенок.

Нет, Алексей не такой. Он, наверное, родился сразу взрослым. Лара любила рассматривать детские фотографии. Кто-то меняется до неузнаваемости, а кто-то рождается со взрослым лицом, такого можно опознать сразу. В Алексее всегда сидел маленький серьезный старичок. И детей он не любил. И не понимал. Относился к категории отцов, которые любят повторять: «Вот подрастет, будет с ним о чем поговорить, я подключусь». Так и Ларе не о чем с Мишкой было до двух лет говорить. И не так уж и интересно мыть попу и варить кашу. Ну что делать? Это их общий ребенок.

У них был как-то случай, за который она чуть было мужа не убила. Дело было в Греции. Леша зашел в воду первым и поплыл, Мишка кинулся за ним. Муж плыл, не оглядываясь, сын старался соответствовать, а Лара не находила себе места на берегу. Наконец-то Алексей, оглянувшись, увидел сына, спохватился, развернулся, и они вместе поплыли назад. Она потом ему долго выговаривала. Когда мы отдыхаем втроем, мы ни на секунду не забываем, что нас трое. «С какой стати?» – искренне удивлялся Алексей.

Она еще раз вспомнила, как муж изменился с рождением сына, и не в лучшую сторону. Это было совсем не то, чего ожидала от него Лара. С одной стороны, не знал, что делать с малышом, а с другой – резко начал отстаивать свое первенство. Видимо, где-то в книгах начитался, что жена должна любить сына больше, чем мужа. Соревновался с собственным сыном.

Скорее всего, Виталий не такой. Хотя о чем это она? Виталий своего сына бросил и живет в свое удовольствие. Раз в году недельку повоспитывает Матвея для галочки, и адью!

Да, в каждом дому по кому. Никто не знает, где та грань, где тот баланс. Виталий меж тем хлопнул в ладоши, дождался, пока мальчишки добегут до Лары, и мощными гребками двинул навстречу волнам. Красиво. Солнце, легкие волны с кружевной белой каймой и ангел над морем, розовощекий, видимо, закончил ремонт или плюнул на это дело. Отдыхать все же лучше, чем стройкой руководить.

А Виталий даже на какое-то время забыл о Лучике, так его перезагрузил сыщик Миша.

Почему люди не учатся у собственных детей? Находят себе всяких психологов? Друг другу советы дают, чтобы запутать ситуацию окончательно. Так, чтобы уже никогда концов не найти. Есть же дети! Они же все знают! Чувствуют и говорят. Все условия им создал. Море, солнце, красивые попутчики, дети умные. Если они из этой ситуации не выкрутятся с достоинством, я не знаю тогда! Уволюсь!

Герой романа

– Ух, ну у тебя сын – просто герой романов Зощенко. В кино ходить не надо.

– И книжки читать.

– Да, именно это я и хотел сказать. Фигура речи. Писателем ему быть, он умеет ярко выхватить характеры людей. Чувствует всю их подноготную, тут же видит их слабые стороны.

– Так и мы их видим.

– Может, и видим, но проходим мимо. Нам все равно.

– Мы не лезем в чужую жизнь, не мешаем людям. А Миша лезет, ставит людей в неловкое положение. Он скорее исполняет роль шекспировского шута, которому многое дозволено.

– Ну почему только шекспировского? Во все времена и во