АРТУР

Вот, где этому место — возле собачьего дерьма.

Артур ушёл и оставил Машу наедине с собой.

ИНТ. КВАРТИРА ВЕЧЕР

Маша пришла домой без скетчбука в руках и вся в слезах. Услышала, как дребезжат бутылки на кухне. Сняла обувь и прошла внутрь.

ИНТ. КУХНЯ ВЕЧЕР

На кухне пьяная мать сидела с бутылкой. Маша зашла на кухню, мама повернулась к ней с улыбкой.

МАМА МАШИ

(неразборчиво)

О, доча. А я только тебя и жду. Присоединяйся.

Мама налила в рюмку водку для Маши, указывая ей.

МАША

Нет, мам.

МАМА МАШИ

(неразборчиво)

Ты чего, дочь? Да не бойся, ты взрослая у меня уже. Взрослая моя девочка. Никого у меня кроме тебя не осталось и ты ведь скоро уйдёшь.

Маша выдохнула и села рядом, мама подлила сока в стакан и передала Маше.

ИНТ. КУХНЯ УТРО

Голова Маши уже лежит на столе, выпиты две бутылки водки. Мама сидит с одной бутылкой в руках.

МАМА МАШИ

Знаешь, Машка. А ведь все уроды: и мужики, и бабы. И Артурчик твой тоже урод. И я у тебя уродка. Ну не понимаю я твоё увлечение. И другие не поймут. Никогда не поймут. Ты слышишь меня?

Мама поднимает Машу со стола и бьёт по щекам.

МАМА МАШИ

Я с кем говорю? Я говорю все мы уроды, что не понимаем тебя. Бросает. Не уважаем. Унижаем. Все мы достойны смерти. И я тоже.

Мама посмотрела на бутылку в руках.

МАМА МАШИ

Знаешь что, дочь? А пошло оно всё к чёрту. Разве мы должны жить?

Мама Маши разбила бутылку об стол.

МАМА МАШИ

Убей меня, Маш. Убей меня этим.

Мама Маши передала горлышко в руки Маши.

МАМА МАШИ

Меня сначала. Раскромсай мне горло. А потом к Артуру иди и засунь ему это в брюхо. И отца своего убей. И тех, кто обижает тебя, убей. Всех убей, Маш. Всех убей.

Раб Маша

Все корни тянуться из детства –

Проблемы лишь одни и только.

Готовься: не найдёшь ты места,

А по пути всё будет горько.

Ты думала, что наконец всё сможешь,

Как станешь взрослой и любимой.

Но не тут-то было, моё горе,

Ведь сердце, память так ранимы.

Ты вспомни, как появилась ты на свет

И сразу стала всем ненужной:

Твой братец, что всю жизнь болел,

Оставил тебя вовсе безоружной.

Украдкой ты всю жизнь смотрела,

Как ему носят, гладят, любят,

На тебя — намного меньше, чем полдела.

Ты жаждала вниманья, хоть пусть лупят.

Судьба такая: «Здоровая? Иди!

Под ногами вечно трёшься!

Не видишь — горе у семьи?

Ты часть её? Смешно, ты так нарочно?»

К чему я это всё? Ты вспомни.

Вспомни в точности всю жизнь.

Там была чрезмерно тёмной,

Будто ангелы забыли прикрутить

Те лампочки, что зовёте звёзды.

Сентябрь только сшёл из лета,

А сразу же пошли дожди.

Тогда ещё была у всех дискета.

И больно было твоей маме –

Ты родилась подольше брата.

Вся в слизи и с рёвом вышла

Ксюша — сразу прозвала мать чадо.

Отец не был — отец катался.

Катался с братом по больницам.

Вылечит его — так клялся

И не собирался он мирится

С болезнью, что настигла не как раз:

Твой брат ведь в самом деле полутруп.

Без эмоций кукла, не принимал он вас

Как своих, ведь понимать, что это — глуп.

И ты, как только была вымыта, одета,

Так сразу же забылась. А прошло-то дня

Два-три. Была бы воля — не кормила мать

И думали оставить тебя, если по секрету.

И вот тут ты: всегда ненужная, босая.

Старалась тоже ведь помочь,

Ухаживать за братом, заслужить доверье,

Но так тебя не звали даже дочь,

А так, служанка — нет имени, лица

Ты родила в себе причину быть

Лишь в том, чтобы спасать,

А на тебя ведь всем плевать…

Кхм-кхм…

Синдром спасателя — вот, что ты.

Всё время жаждешь только одного.

Проблема лишь одна: ценил бы кто?

Бессмысленны все твои труды.

В школе — плохо, обсуждают ржавость

И предлагают сжечь в костре.

А ты, привыкшая к тому, проявляешь слабость:

Красишь волосы, лицо, проявляешь слабость.

А после вы уехали с родного места,

Где у тебя были хоть какие-то друзья,

Но мне мненье личное, твоё,

Мешали с грязью грозя, стыдя:

«Что нам твоё? Про что ты говоришь «родное»?

Родной твой брат, что болен без конца,

О нём заботься без какого-либо спора.

Сначала он, потом — второе».

Ваш новый дом. Тебе — без личной койки.

Спала ты с братом, вытирая слюни.

Ты видела? Бездвижные зрачки,

Намёка даже не даёт, что чувство в нём живёт.

А у тебя — без личного пространства,

Семья гнилья, а вокруг убранство.

Нет времени гулять, и даже не проси –

Ты знаешь ведь, что скажут родаки.

Но им ведь можно: рестораны, по друзьям,

Шампанское, для профилактики к морям.

Вас может и возьмут, чтоб Кирилльчик посмотрел,