– То есть, гость или гости не покидали этих пределов, – генерал-лейтенант обвел рукой обширную комнату.

– Так точно.

– Что с документами?

– Очень мало бумаг. Сплошные квитанции, несколько рецептов, пара открыток. Есть магнитофон, правда, и микрофон ловко пристроен под столом, но записи стерты.

– Замел следы старик… – кисло поморщился Иванов.

– Товарищ генерал-лейтенант! – двухметроворостый Максим замаячил в дверях. – Есть кое-что от соседей.

– Ага! – довольно ощерился Борис Семенович. – Излагай.

– Этажом выше проживает пенсионерка, бывшая сотрудница НКВД. Анастасия Семеновна Свиридова. Так вот, она показала, что в конце августа, а именно: двадцать восьмого числа, она заходила в соседний подъезд к подруге. И, как Анастасия Семеновна утверждает, видела подростка лет шестнадцати – тот спускался сверху. Она его запомнила, потому что мальчик отворачивался, прикрываясь рукой. Нормального телосложения, рост сто семьдесят-сто семьдесят пять, длинные волосы, прячущие уши… И это не все. Поднявшись на один пролет, старушка вспомнила, что забыла взять обещанные семена для знакомой, ну, и вернулась. И опять увидела того самого подростка – он входил в наш… в этот подъезд.

– Ага… – хищно улыбнулся Иванов. – А это зацепочка! Вот что, ребятки… Займитесь-ка тем подъездом. Мне нужен список всех жильцов! Прикинем, к кому наш подозреваемый мог наведаться.

– Если просто не ошибся подъездом, – забурчал Гриша, ревниво поглядывая на Макса. Ишь какой прыткий… Аж лоснится от гордости!

– Возможная версия, – согласился генерал-лейтенант, – но будем надеяться на лучшее. Вперед, и с песней!

* * *

 – Ну, да, да! Заходил! – разнервничался минеролог, крепко сплетая пальцы, чтобы не выдать их дрожание. – Он меня откуда-то знал, и предложил купить два минерала – чароит и лазурит. Вернее, я бы и больше взял, но у меня не было денег…

– Понятно, – кивнул Иванов. – Ну, страсть к коллекционированию законом не преследуется. Скажите… А Иван Павлович Кирш вам знаком?

Евгений Петрович вздрогнул, и в его взгляде протаяла загнанность.

– Д-да… – поник он. – Полковник тоже собирает камни, и порой мы обменивались минералами. А в тот раз… Ну, парень этот… У него были очень хорошие образцы. Яшма… Аметисты… Гранаты… Мелкие рубины… Хотя, скорее, корунды. Я и решил тогда – пусть, думаю, сходит к Ивану Павловичу! Если полковник купит… Мне тогда больше всего гранаты приглянулись… Если полковник купит, я попробую их выцыганить или обменять!

– Ага… – затянул Борис Семенович. – А узнать те камни сможете?

– Ну, если Иван Павлович будет не против…

– Не будет. Пройдемте.

– К-куда? – голос коллекционера осип.

– В квартиру Кирша.

Генлейт с болезненным интересом оглядел «Евгешу».

«Слизь, – подумал он брезгливо, – разумная слизь. Выдаст всё, сдаст всех…»

– Мне от вас, Евгений Петрович, нужно, чтобы вы опознали образцы минералов, – медленно проговорил он вслух. – И, если можно, описали бы того подростка. В мельчайших подробностях. И – свободны!

– Да! – возликовал минеролог. – Опознаю! Опишу! В мельчайших!

 Вечер того же дня

Владивосток, улица Набережная

 Валилась наземь прозрачная вечерняя синь. Склоны сопок обсыпались огнями, а их отражения колыхались в водах залива, распадаясь блестками. Дневное тепло ушло, остыв без солнца, но и холода не чувствовалось – так, легкая зябкость.

«Правильно сделал, что куртку надел, – мелькнуло у Иванова. – Самое то…»

Григорьев,13шагавший рядом, спросил вполголоса, пряча улыбку:

– Ваша душенька довольна?

– Была! – фыркнул московский гость. – Этот минеролог… или кто он там, не то, что раскололся, а разлезся, как переваренные макароны. Фоторобот мы составили… Ну а толку-то? Да, этот мальчик здорово похож на нашего Лжеантона, и что с того? Где его искать? Да таких мальчиков по краю – тысячи! Да и не уверен я, что этот мелкий торговец камнями и есть тот, кто сыграл роль покойного Антохи Кирша. Я же прекрасно помню особую примету – у Лжеантона на левой щеке розовел тонкий вертикальный шрам, а этот… собиратель клянется, что ничего такого не наблюдал. Обычные ребячьи щеки, вполне себе пухлые – и гладкие.

– Возможно, «Тонаком» замазал? – предположил Константин Александрович. – Коли уж… Лжеантоха такой коварный…

– Возможно… – вздохнул Иванов, засмотревшись на темную громаду судна, не то стоявшего на рейде, не то плавно выходившего в море. На ярко освещенной палубе копошилась команда, возясь с такелажем. – Да, хочу тебя предупредить. Наталья Кирш справлялась у нашего консула… М-м… В общем, она может навестить свою тетю в Москве, и прилететь сюда. Думаю, обида на отца прошла – смерть уравняла отношения…

– Да пусть приезжает, конечно, – пожал плечами Григорьев. – И ключи отдадим, и… В квартире прибрано. Захочет взять что-то на память – пожалуйста. Пусть хоть все забирает – наследница, чай… – Покосившись на генерал-лейтенанта, он усмехнулся. – Понимаю, что про «Лжеантона» не сказано что-то главное…

– «Тайна сия велика есть», – пропел Борис Семенович. – А что это за шум?

Стеклянный фасад кинотеатра «Океан», круглившегося на высотке, весь переливался огнями. Широкий лестничный марш забивала толпа народу, гремела музыка, а надо всем действом вспыхивали, разгораясь, и гасли громадные буквы «АВВА».

– Да эти шумят… звезды эстрады! – улыбнулся Константин Александрович. – Молодежь, как сдурела будто. Усиленные наряды выставили, чтоб здание не разнесли…

– Возраст такой… – к голосу Иванова примешались печаль и зависть. – Ладно, мы чужие на этом празднике жизни… Пошли, а то мне рано вставать. Чертов «Аэрофлот»… Додумались же – рейс в пять утра!

– В самолете выспитесь! – хохотнул Григорьев.

– А что мне остается?

Чекисты развернулись кругом, а за их спинами, словно дразнясь, подмигивали огромные буквы АВВА, затмевая маленькие ALLA.

Глава 13

 Вторник, 15 апреля. День

Польша, Легница, улица Владислава Грабского

 Иванов поднялся на третий этаж штаба Северной группы войск, озираясь и приглядываясь. Нервозности, а тем более страха не чувствовалось. В лицах офицеров, сновавших по штабным коридорам, читалась озабоченность, не более. Хотя изредка попадались молодые лейтенанты, зло кривившие губы – дай только приказ, и мы этим пшекам покажем! И кузькину мать, и кузькиного папу – со всей родней познакомятся, белополяки недобитые!

На стенде с вывешенной газетой СГВ «Знамя Победы» постоянно толклись штабные, вполголоса переговариваясь. Голоса серьезны и напряжены, но боязливых ноток не слыхать. Благо, Борис Семенович не стал щеголять генеральским мундиром, и вот – сновал кругом, как невидимка.

Заглянув в выделенный его операм кабинет, он выдал глубокомысленное: «Ага! Все тут…» Перешагнул порог, и аккуратно прикрыл дверь за собой.

– Давайте сразу в работу, товарищи, – выбрал Иванов деловитый тон, – без реверансов и расшаркиваний. Многих из вас я знаю лично, с остальными познакомлюсь по ходу дела. Андрей, как обстановка?

– Приближенная к боевой, товарищ генерал-лейтенант, –