Свет включился резко, так, что у меня заболело в висках и на секунду ослепило яркостью.

Албаста собственной персоной вошла в клетку в сопровождении своих псов. Их было с ней шестеро. И это говорило о том, насколько она боится Хана. Любительница яркого света и спецэффектов вырядилась в золото с красным. Несмотря на уродство ее перекошенного лица, ее фигура была сочной, подтянутой и очень красивой. И наряд подчеркивал все достоинства тела этой ядовитой твари.

– Всего то один раз…разочарование. Я думала, ты ее затрахаешь до смерти.

Пожал плечами и ухмыльнулся, откинулся на решетку. Она бросила на меня презрительный взгляд и сделала шаг к моему мужу. От дикого напряжения все мое тело окаменело. Я словно предчувствовала какую-то редкую пакость, какую-то запредельную дрянь, которая вот-вот произойдет. Нечто, что заставит меня согнуться пополам от боли. Она ведь не пришла сюда просто так.

– Ты знаешь обязанности победителя, Вепрь? Тебе рассказали, зачем ты здесь помимо боев?

Отрицательно качнул головой и сложил руки на обожжённой груди. Не знаю, как ему удавалось быть настолько спокойным, настолько невозмутимым. Мне хотелось вцепиться в нее ногтями, зубами, хотелось рвать ее плоть до мяса. Такой ненависти я никогда в жизни не испытывала. Особенно после того, как она сказала:

– Обслужить свою хозяйку. Я за твой член заплатила до хрена бабла, и меня уверили, что он такой же большой, как ты сам. Так что поднимай свой зад, проверим, чего ты на самом деле стоишь. Говорят, ты чуть не порвал эту сучку… – кивнула на меня, а я вцепилась зубами в собственную руку, чтобы не завыть, чтобы не заорать…Он ведь откажется, он ведь сейчас что-то придумает, да? Он не пойдет с ней…он ее не…

Но Хан поднялся с пола и возвысился над Албастой, как скала, демонстративно поправил штаны в области паха, и меня затошнило. Нет. Пусть с нами этого не случится…пожалуйста.

– Идем…пожиратель глаз крокодилов. Если мне понравится, будешь купаться в роскоши.

Она пошла вперед, виляя задом, и Хан тяжелой поступью последовал за ней, окруженный шестью стражниками. Я смотрела им вслед и до крови прокусила собственное запястье, а потом тихо завыла, ударяя кулаками по тюфякам, по полу, по решеткам. Мне казалось, я сейчас задохнусь…

Глава 19

Ранее…

Все это проклятое представление в цирке было приурочено к свадьбе. Свадьбе, которую тщательно скрывали от всех, чтобы не породить слухи. Сансар боялся, чтобы не узнали, кто невеста, и донесли Хану. Раньше времени. А точнее, раньше, чем Сансар и Албаста уничтожат Дугур-Намаевых. И единственной наследницей останется дочь Хана.

И девочка прекрасно это понимала. Она не верила в то, что Сансар воспылал к ней чувствами, как уверяла ее Албаста. Хотя эта похотливая старая тварь могла хотеть и того, и другого. Эрдэнэ уже рассказали, кто такой ее будущий муж и на что он способен.

Когда-то…она мечтала, что выйдет замуж по любви. Об этом можно было лишь мечтать. Она прекрасно понимала, что с ее особенностями о любви быть речи и не может. Кому она нужна будет такая…неполноценная. Она уже привыкла к этим разочарованным взглядам, когда приезжала в фитнес-центр на тренировки. Да, ей не хотелось тренироваться с личным тренером дома и прятаться. Она хотела чувствовать себя человеком…такой же, как и все. Но люди слишком бестактны, чтобы дать такую возможность. Они разглядывали ее с нескрываемым любопытством, обсуждали и показывали пальцем на ее протезы.

– Эта девушка робот? – спросил какой-то ребенок. А его мама остроумно ответила.

– Кто его знает…сейчас чего только не придумают!

Она тогда не выдержала и ответила сама.

– Я не робот. Я просто родилась без ног. А это мои протезы, и с их помощью я двигаюсь так же, как и ты, мальчик. Твоя мама, наверное, этого не знает. Так что погугли.

А мечты появились после того, как увидела ЕГО…Год назад впервые. Ей почему-то всегда казалось, что ей кто-то понравится, то только из своих. Наверное, потому что с другими и не общалась никогда. Да и понимала, что, если отец выдаст ее замуж, это будет кто-то из их круга или даже из их семьи. Он приехал к деду…мужчина со светлыми волосами и небесно-голубыми глазами. А она тогда принесла им сладости. Дедушка любил, когда Эрдэнэ лично за ним ухаживала. Они часто ужинали вместе, и Батыр рассказывал ей интересные истории из своей жизни. Она единственная, кому можно без предупреждения входить в покои самого старшего Дугур-Намаева. О ней даже не докладывали. Она могла прийти посреди ночи, забраться к деду в постель и свернуться там калачиком…когда было особо одиноко и тоскливо. Дед никогда в душу не лез. Погладит по голове своей большой морщинистой ладонью, потреплет по волосам, и легче на душе становится.

И тогда она зашла с подносом, вся прямая от волнения с трудом сдерживает рвущееся дыхание и старается не смотреть на гостя с диким восхищением, и понимает, что у нее не получается. Ей невыносимо хочется смотреть. Он так красив, что от его красоты становится больно глазам. И в то же время это мужская красота, мощная, сильная. Нет, он не огромен, как ее отец. Он высокий, худощавый, подтянутый. Он. он напоминает ей белого волка. Опасного, хищного и красивого зверя.

– Это моя правнучка Эрдэнэ, Павел. Красавица.

– Да, красавица. – голос заставил сердце забиться очень быстро и очень гулко.

Мужчина посмотрел на девочку без малейшего интереса. Скорее, мазнул по ней ярко-голубыми глазами. Больше из вежливости. Он улыбнулся, а у нее сердце биться перестало. Она словно ослепла, оглохла. Никогда не видела никого красивее. Никого настолько ошеломляюще притягательного. Ей даже показалось, что она слышит свое собственное сердцебиение и…ее сердце теперь бьется совсем по-другому.

– Эрдэнэ, пусть принесут чай мне и черный кофе Павлу.

– А кто такой тот Павел? – спросила она потом, когда провела гостя взглядом до самой машины и не оторвалась, пока он не уехал.

– Сын нашего партнера по бизнесу. Скоро он станет заправлять делами своего отца. Тот вот-вот преставится. Болен. И ни одни деньги мира не помогают.

– Отец тоже имеет с ним дела?

– Твой отец сейчас…ты сама знаешь…не особо по делам.

В тот вечер она впервые рассматривала себя в зеркале…Свои длинные черные волосы, достающие почти до колен, миндалевидные глаза, приподнятые к вискам. Ей всегда