спросить помягче: не тот случай, чтобы давить на психику, к обстоятельному ответу следовало подводить постепенно, но времени на мелкие шаги не существовало. Михайлов смотрел на Притуляка прямо, как если бы хотел пробуравить его мозг и посмотреть, какие в нем роются черти.

– Завтра?

– Да, завтра, – чуть нетерпеливее отвечал полковник Михайлов. Сыграл фактор нервозности, излишний в возникшей ситуации. На некоторое время Алексей Никифорович даже задержал дыхание, пытаясь обрести себя прежнего.

– Не знаю, получится ли у меня, – неуверенно протянул Притуляк.

– У тебя нет другого выхода, должно получиться.

– Хорошо. Пусть будет по-вашему.

– Что будет после того, как вы встретитесь?

– Он меня проводит в лес в бункер Филина. Там планируется подписание документов.

– Ты будешь действовать самостоятельно на свой страх и риск. Когда вернешься, все расскажешь нам. Для нас важно знать, где именно находится бункер Варсавы. Если ты справишься с задачей… Пойми меня правильно, я не могу обещать тебе свободу, это не в моей власти, есть еще и трибунал… Но, во всяком случае, я сделаю все возможное, чтобы облегчить твою участь. Твоя семья будет находиться под нашим наблюдением. С ней ничего не случится. Сейчас мы тебе подберем место, где ты останешься до завтрашнего дня, а сейчас пока посиди в отдельной камере. – Полковник нажал на кнопку под столом. Вошел караульный. – Увести арестованного.

Притуляк тяжело поднялся.

– На выход!

Крепко ссутулившись, как если бы взвалил на себя тяжесть услышанного, Притуляк зашагал к выходу.

Глава 14

Кто предатель?

К месту предстоящей встречи между Притуляком и связником Варсавы полковник Михайлов приехал часа за два, предусмотрительно оставив машину в соседнем переулке, подле небольшой церквушки со сбитой маковкой.

На небольшой площади перед ратушей толкались полтысячи человек, что-то высматривающих в разложенных на прилавках вещах и просто лежавших на брусчастке. Чего тут только не было! Одежда, которая была модной в далеком прошлом Австро-Венгрии; польское обмундирование; солдатские пилотки различных армий и эпох; кинжалы, ножи, граненые русские штыки времен Империалистической войны и много всего того, что можно было подобрать на поле брани.

Люди ходили между прилавками, пробовали товар на ощупь и двигались вереницей к следующему развалу, где в аккуратном, почти армейском порядке лежала цивильная утварь: ложки, поварешки, сковороды, котелки, ухваты, чугунные утюги, горшки и много всякого, что непременно будет использовано рачительным хозяином.

Где-то здесь должен быть его заместитель майор Игнатьев. Вот только распознать его, переодевшегося в гражданскую одежду, в разномастной толпе было сложно. Мимикрировал. Превратился в одну из безымянных частиц броуновского движения.

Кроме него в деловой суетливой толпе, громогласно торгующейся, зазывающей, покупающей и раздосадованно ворчавшей, должны находиться оперативные сотрудники, которые будут контролировать контакт Притуляка с Червонным.

Полковник Михайлов, полагаясь на свой опыт, попытался определить сотрудников в гражданской одежде, расставленных по периметру базара. Их привлекли из соседнего района, полагая, что местных оперативников могли запомнить. Выглядели они невидимыми, всецело растворившись в толпе. Может, это дядька средних лет, что сидит сейчас на лавочке перед собором и курит длиннющую «козью ножку»? Взгляд у него скучающий, явно томившийся от безделья, и горький, дерущий глотку дым был для него единственной отрадой.

К нему вдруг подошла полная дама лет сорока и что-то громко и очень назидательно произнесла. После чего в сердцах сунула ему в руки громоздкую корзину, до самого верха заполненную каким-то тряпьем, и победным гренадерским шагом направилась прочь. Швырнув под ноги недокуренную цигарку, дядька ухватил корзину и понуро, будто бы телок за пастухом, поплелся следом за женщиной, вышагивающей браво.

Осечка. Случается…

А может быть, это тот бородатый мужик в старой желто-синей вышиванке и в затертых галифе? Крепок. С широким разворотом плеч. Такой вполне может быть оперативником. Именно под такие характерные типажи из сельской глубинки нередко рядятся оперативники. Под просторной рубахой легко можно спрятать табельный «ТТ». Но неожиданно бородач, широко зевнув, подобрал стоявшие рядом костыли и кривой походкой инвалида затопал в противоположную сторону базара. Этот тоже отпадает. Прямо какое-то хроническое невезение.

Раззадорившись, полковник Михайлов попытался отыскать третьего. Высматривал совершенно безобидный и неприметный типаж, который должен находиться близ места встречи и не привлекать к себе внимания. Скользнешь по такому взглядом – и тотчас забудешь.

Зацепил взглядом бородатого мужичонку в старом длинном пиджачке, лениво переходящего от одного продавца к другому. Он больше напоминал обыкновенного зеваку, нежели покупателя…

Размышление Михайлова прервало обращение:

– Товарищ полковник…

Повернувшись, Алексей Никифорович увидел заместителя, одетого в простую гражданскую одежку: широкий не по размеру пиджак и столь же широкие брюки. От его прежнего щеголеватого облика осталась только осанка строевого офицера.

– Все на месте?

– Так точно.

– Сколько всего человек?

– Десять человек на самом базаре. По периметру размещены еще пятнадцать, на всякий случай, если вдруг пойдет что-то не так.

– Капитан Митюков подошел?

– Здесь он… Где-то в толпе.

– Хорошо… Брать связника только в крайнем случае, – в который уже раз предупредил Михайлов. – С рынка они должны уйти вместе. Так что не оплошайте. Клименко на месте?

– Так точно.

Старший лейтенант Клименко должен будет проследить, куда они направятся. Кандидатура – лучше не придумаешь. Служил в разведке, много раз переходил за линию фронта, на его счету с десяток взятых языков. Полгода назад был направлен в военную контрразведку. Если на территории немцев был незаметен, то здесь тем более будет невидимым.

– Хорошо. – Не удержавшись, Михайлов показал на мужичонку в длинном несуразном сером пиджачке. – Это наш?

– Так точно, товарищ полковник. Вот что значит оперативное чутье, – с готовностью отвечал майор Игнатьев.

– А кто именно?

– Это же старшина Кудасов. Не узнали?

Вспомнив статного двадцатипятилетнего парня с располагающей детской улыбкой, невольно подивился.

– Не узнал… Знатно перевоплотился, – остался доволен собой Михайлов, что в этот раз не промахнулся. – Такому лицедейству его в разведшколе, что ли, учили?

Майор невольно улыбнулся:

– Говорит, что мать у него актриса. В театре часто бывал, кое-что там подсмотрел. Он вообще артистом хочет стать.

– А бороду он себе сам, что ли, смастерил?

– Говорит, что сам. Малый он рукастый, если потребуется для дела, так он и девичью косу может себе отрастить.

– Это уже перебор, – буркнул невесело Михайлов. Веселье майора его отчего-то раздражало. Посмотрев на часы, сказал: – Скоро подойдет Притуляк. Будьте начеку!

Нынешним утром Притуляка перевезли на конспиративную квартиру, откуда он пешком должен прибыть к обговоренному месту в назначенный час. Все должно выглядеть органично. У самого рынка стоял «Студебекер», и могучий мотор, работающий на высоких оборотах, заглушал гомон толпы. Отчего-то этот грузовик его невероятно раздражал. Следовало бы отогнать его с базара, но