В первый момент Марине показалось, что она ослышалась. В доме его матери? Но какое отношение она имеет ко всему происходящему и к этому ритуалу в частности? Зачем они сюда пришли? Теперь она помнила и знала все, что знала сама Лорена, с ее памяти словно сняли блок. Но ни тогда, ни сейчас Рен….Адриан не упоминал свою мать. Только говорил в общем – семья. И то вскользь.  Разве что ритуал, отобравший ее силы, был направлен на то, чтобы помочь семье. Во всяком случае, он так говорил. Но кто знает, что там было в действительности?

- Идем, - и маг решительно направился к выходу из комнаты.

Рищ точно знала, что он больше не сможет причинить ей вреда, и последовала за ним. Дом был поскромнее, конечно, чем поместью герцога, но, судя по всему, его хозяева тоже имели определенный статус. И явно богатую родословную – стены галереи, по которой она проходили, были увешаны портретами.

Возле одной из комнат их встретила немолодая женщина, на первый взгляд похожая на компаньонку.

- Милорд, - поклонилась она Ренару.

- Здравствуй, Маргарет. Как она? – его тон показывал, что этот вопрос был из разряда привычных.

- Сегодня неплохо. У миледи было хорошее настроение. Возможно, она даже вас узнает, - доложилась его собеседница.

- Прекрасно, тем более, что у нас сегодня гости. Распорядись, пожалуйста, насчет чая, - отослал он Маргарет под благовидным предлогом, а сам взял Рищ за руку. – Идем. Только ничему не удивляйся. Пожалуйста. Я потом тебе все объясню.

В комнате горел приглушенный свет. Немолодая женщина с абсолютно седыми волосами сидела в кресле-качалке и что-то напевала. На вошедших она не обратила ни малейшего внимания. Ренар подошел к ней, присел на корточки и тихо произнес.

- Здравствуй, мама. Это я. Как ты?

- Эдвард, ты? – женщина коснулась ладонью его лица, словно изучая собеседника наощупь. Его голос был какой-то глухой, со странными интонациями.

- Нет, это не папа, - тихо проговорил Ренар. – Я твой сын, Адриан.

- Риан? Милый, скажи своему отцу, чтобы он не задерживался сегодня на совещании. У нас сегодня будет званый обед, - распорядилась женщина. Марина сама не знала, что же так резало в ее голосе. Слова были вроде обыденными, но все казалось таким неискренним, ненастоящим.

- Да, мама, обязательно скажу. Я сегодня тоже привел гостью. Познакомься, мама, это Риш, - и он сделал девушке знак, чтобы она подошла. – Это моя мать, графиня Крессида Лардже.

- Здра… - голос почему-то не слушался Марину, и она откашлялась. – Здравствуйте. Приятно познакомиться.

Что-то было не так в ее облике. Риш даже не сообразила сразу, что. А когда поняла, чуть не вскрикнула. И только предупреждающий взгляд Ренара заставил ее удержаться. У графини не было ни зрачков, ни радужки. В провалах глаз всеми оттенками переливался огонь.

- И мне, девочка. И мне. Только не надо строить долгоидущие планы на моего сына. Риан, надеюсь, ты не собираешься пока жениться? Ты еще слишком молод для этого, - отрывисто произнесла Крессида.

Молод? Конечно, для матерей дети всегда остаются детьми, но по примерным подсчетам Риш Ренару сейчас уже за две сотни лет.

- Конечно, нет, мама, - покорно согласился маг. Тут пришла Маргарет со слугой. Пришло время чаепития, которое вызывало у Марины стойкие ассоциации с чаепитием у безумного шляпника. Крессида Лардже то и дело говорила вроде и обычные, разумные вещи, но при этом создавалось ощущение, что она безумна – абсолютно и бесповоротно. Она вела себя с сыном так, будто ему было пятнадцать лет, и он был непослушным мальчишкой. Но только когда графиня пару раз промахнулась мимо чашки, разлила чай, Марина поняла еще одну вещь – Крессида была слепа.

Они пробыли в компании графини недолго, и вскоре вновь оказались в кабинете Ренара. Марина неловко схватила первый попавшийся предмет и начала внимательно его рассматривать.

- Думаю, ты уже поняла, что моя мать слепа и немного не в своем уме, - тихо проговорил маг.

- Что… - голос Марины дрогнул, когда она задавала этот вопрос. – Что с ней случилось?

Наверное, в нормальном состоянии Крессида Лардже была хорошим и интересным человеком. Сейчас же она вызывала жалость. И какой-то непонятный, иррациональный страх, словно эта женщина могла быть опасной.

- Моя мать – огненная сущность, - пояснил Ренар. – Она владела огромными силами. Такими силами ее наделили боги, эти беспощадные боги, для которых жизнь людей не значит абсолютно ничего. С детства моей матери твердили про великое предназначение, и она прониклась, да еще как. И ни на мгновенье о нем не забывала, даже когда с моим отцом познакомилась. Даже когда я родился. Она никогда не рассказывала, чем занимается. И у нас была чудесная семья, родители так любили друг друга. Но однажды, - его голос дрогнул. – она вернулась домой не в себе, переполненная силой. Пытаясь ее сбросить, она творила заклинания, даже не замечая последствий. Отец попытался остановить ее и привести в чувство… Он сгорел заживо. Я слышал его крики из комнаты, куда он меня отправил, строго-настрого запретив выходить. А потом сгорело и поместье. Ее огонь, этот проклятый огонь, сжег все… И моего отца, и мой дом, разум и зрение моей матери. Она больше никогда не станет прежней.