Шрифт:
Закладка:
Оказавшись в предбаннике, где бабушка сказала, чтобы я сняла вещи и взяла с собой только самое необходимое, я ещё не догадывалась о том, что ожидает меня за толстой деревянной дверью. Мало того, что было невероятно душно, так у меня начала кружиться голова. Бабушка подсказала, чтобы я села на пол, а сама стала смешивать горячую и холодную воду.
На полу не так душно, поэтому я даже не собираюсь вставать и куда-то идти. Мне и здесь хорошо.
– Как самочувствие? – спрашивает бабушка, обливая меня тёплой водой.
– Хорошо, – коротко отвечаю я, облизывая пересохшие губы. Не успеваю прийти в себя и загладить мокрые волосы на затылок, как она суёт мне мочалку с мылом. – Зачем? – интересуюсь я.
Стоит мне обернуться, как у меня перед лицом встряхиваются огромные груди с тёмными пожёванными сосками. Наверное, это прозвучит несколько странно, а ведь бабушка Ирина выглядит не так, как должна выглядеть старушка. В силу того, что мне всего шестнадцать лет, через месяц она разменяет пятый десяток. Сейчас ей всего пятьдесят девять, а в этом возрасте она выглядит очень даже ничего. Лишний вес и складки жира на боках уже не скрыть, но в красивом цветастом платье она выглядит настоящей красавицей.
– Подмойся, малышка, – говорит она шёпотом, словно боится, что нас услышат.
Мое лицо вспыхивает от стыда. И дело вовсе не в возбуждении. Ничего подобного я не испытываю к взрослой женщине, которая старше меня на сорок три года. Я смущаюсь, потому что выгляжу как идиотка. Оказавшись в деревне, я становлюсь такой глупой, что забываю о банальных вещах, как самая банальная забота о гигиене интимных мест.
Сгорая от стыда, я окунаю мочалку с мылом в тазик, намыливаю воду и тщательно намываю промежность. К тому времени, как я заканчиваю, бабушка берет меня за запястье и помогает встать.
– Залезай, – велит она, кивая на козлы.
– Зачем? – спрашиваю я, теряясь в догадках.
– Живо!
Властный голос этой женщины вынуждает подчиниться, и я залезаю на козлы. Бабушка говорит, чтобы я легла на живот, и я снова выполняю требование. Понятия не имею, что она затевает, но мне нравится, как она заботиться обо мне. Характер не поменять, но к этому можно привыкнуть, если не задавать лишних вопросов и не спорить по пустякам.
Пока я лежу на столе, который в деревнях называют козлами, бабушка выходит в предбанник, а через несколько мгновений возвращается с веником в руках. Я вижу, как по сухим листьям и веткам стекают капли воды, но бабушка все равно окунает его в таз, стряхивает и подходит ко мне.
– Готова? – спрашивает она с вызовом.
– К чему? – уточняю я.
Она зло усмехается, вскидывает руку и прикладывается веником по моей спине. У меня от неожиданности перехватывает дыхание. На секунду показалось, что я забываю, как нужно дышать. Я не чувствую боли, но это уже не важно, ведь бабушка ловит азарт и начинает парить меня веником. Если первый удар был не столько невероятным, сколько неожиданным, то вот дальше я уже не в силах сопротивляться, поэтому кричу и визжу на всю баню. Меня переполняют доселе незнакомые эмоций, которые пронизывают каждую пору уставшего тела. Мышцы делаются все мягче. Я чувствую прилив сил и энергии.
Бабушка быстро устаёт и опускает руки. У меня появляется возможность перевести дух, однако я понимаю, что это ещё не конец. И я оказываюсь права.
– Ложись на спину, –- говорит она, и я подчиняюсь.
Не знаю почему, но мне начинает нравиться баня. В ванной такого не бывает. Зато здесь я испытываю новые ощущения, которые, как бы там ни было, кажутся мне приятными.
Бабушка переводит дыхание, вскидывает руку и бьет по мне. Иногда она смачивает веник в воде, после чего продолжает хлестать меня. Она проходит по всему телу, начиная от ступней и заканчивая грудью. От каждого взмаха брызги мыльной воды летят в разные стороны, иногда попадают на лицо. Я чувствую приятное покалывание в тех местах, куда она ударяет, и это нравится мне ещё сильнее.
– Поход в баню считается незавершённым, если ты не попарилась, – говорит она мне, улыбаясь.
Наконец ритуал купания подходит к концу, и бабушка откладывает веник в сторону. Она выглядит уставшей, да и я нахожусь на пределе возможностей. Сомневаюсь, что смогу дойти до тёплой кровати, но собираюсь с остатками сил, слезаю с козел и целую её.
– Спасибо большое, бабуля. Никогда не забуду поход в баню.
Она улыбается в ответ и кивает в сторону двери:
– Ополоснись и ступай в предбанник, малышка. Я оставила на столике кружку с компотом. Смочи горло и начинай одеваться. Должно быть, отец нас уже заждался.
Я отхожу от неё, но тут же оборачиваюсь:
– Тебе не нужна помощь?
– У меня все хорошо, – отвечает она. – Я помою голову и выйду.
Я понимаю, что это не так. Она приложила немало усилий и времени, чтобы искупать меня, а ведь я давно не ребёнок. Однако я точно бы не справилась без неё.
У меня кружится голова, поэтому я не спорю и молча покидаю душное помещение. Выхожу на свежий воздух и чувствую, как начинаю замерзать. От прохлады в предбаннике у меня раскрываются все поры. Если бы не слабость в ногах, я могла бы построить дом – столько энергии и сил накопилось во время купания. Это невероятно! Я испытываю то, что, как мне кажется, бывает один раз в жизни, когда человек появляется на свет. И я перерождаюсь прямо на глазах.
В небольшом помещении, где я обтираю мокрое тело и сушу волосы, стоит старенький диванчик, а перед ним располагается прямоугольный столик со сломанной и отремонтированной ножкой. На полке, что висит возле парадной двери, лежат предметы гигиены. Там я нахожу маленькое зеркальце, беру его в руки и смотрю на себя.
После бани мое лицо выглядит розовым и счастливым. Чуть бледная кожа теперь напоминает спелый помидор и переливается в тон с маленькими ореолами розовых выпуклостей моей девичьей груди. Я не считаю себя красивой. До модельного бизнеса мне далеко. Это сказывается тем, что у меня нет ни длинных ног, ни идеальной фигуры. Я не накапливаю лишние килограммы, всегда слежу за собой, но иногда
