Шрифт:
Закладка:
– Всех забрали, – сказал он мне. Они с Машей зашли выпить чаю. – Но не волнуйся, я оставил адрес и телефон, чтобы принесли назад, если что-то пойдет не так.
– Да, – обратилась ко мне и Маша. – Если что, их вернут.
Это они так играли в Кошку, Которая Понимает Речь Людей, на самом деле говорили больше для своего успокоения. Знали бы они, насколько я их понимаю. Не только слова, но и все течения, завихрения энергетического поля вокруг них. Это поле все рассказывает о человеке, но не словами, а искрами, импульсами, токами, разноцветным свечением. Кто, кроме кошек (вернее, некоторых высокоразвитых кошек, проживающих на земле не первое воплощение), может все это расшифровать? А? Кстати, сейчас с их полями происходит что-то волшебное. Они переливаются всеми цветами радуги. Так бывает только у влюбленных.
– Маша, можно я вам на прощание подарю книгу? Это мой последний роман.
– «Купи себе Манхэттен». Потрясающе. Я знакома с настоящим писателем! А про что роман, Виктор?
– Про девяностые годы. Лихое было время.
– Да, бандитское. Нашу семью тоже зацепило, муж тогда был коммерсантом. И я не понаслышке знаю, что такое рэкет, крыша, разборки и прочее.
– Тогда вам будет интересно… Муж, говорите?
– Бывший.
Я тосковала по детям, но понимала, что, если настроюсь, всегда услышу их через Портал. Для этого я подолгу вылизывалась – настраивалась, добивалась внутренней тишины. Сначала хорошо их чувствовала, потом постепенно забыла. Мамаша спряталась внутрь, и я пришла в себя. Снова стала Муфтой для Бороды. И по совместительству – клоунессой Бабкой Ёшкой. Несколько трюков исполняла «по заказу». «Ловля непослушного хвоста», к примеру, и «бег на месте» по скользкому ламинату.
Мася тоже кой-чего умел. Однажды захожу в комнату, а он лежит на ковре, перекрученный, как отжатая простыня: ноги в одну сторону, а передние лапы и голова в другую. Я подхожу в полной уверенности, что он, с его-то ловкостью мешка картошки, откуда-то сверзился и сломал позвоночник. Нормальные живые коты так не перегибаются. Пригляделась – дышит. Дрыхнет, гад, натурально без задних ног.
Умел он лежать на брюхе, растекаясь по полу плоской шерстяной лужей в традиционной для собак позе мировой скорби. Гости приходили в восторг от умиления, хотя никто ему не верил.
Невероятно, но он мог поместиться в корзинку, вдвое меньше него размером! Тело его стекало, как вода, полностью занимая доступное пространство, словно кости теряли твердость. Царственно опираясь локтем о край корзинки, заполненной рыжей шерстью, торчащей из всех щелей, он делал непонимающий вид – мол, что тут такого, чего это все смеются. Надо отдать ему должное: мастер. На самом деле секрет Масиной видимой объемности был прост: длинная шерсть. А намочи его – крыса крысой.
И конечно, его любимый трюк для гостей. Разогнавшись по коридору, в тупике он с жутким грохотом взлетал до потолка по трем когтеточкам, прибитым к углу, а я, еле успев затормозить, беспомощно глазела снизу. Все-таки моя специальность – серьезная охота, а не игры. Тут мне было не угнаться за вечным баловнем, чьи дурачества подпитывались обильными похвалами и неустанной зрительской поддержкой.
Ладно, поймали вы меня. Я завидовала его жизни домашнего любимца – беспечной, сытой жизни, полной обожания и бесконечного любования. Вот за что, по-вашему, ему прощают все грехи? Исключительно за красоту.
Как-то сидим вечером перед телевизором. Я положила лапы на грудь Бороде и смотрела ему в глаза, щурясь от неги. Он гладил меня, а Мася мурлыкал, вываливаясь по-всякому на ковре. Добрый кот, совершенно не ревнивый. Не то что я.
– Видишь, какая отчетливая буква «М» у Маси на лбу? – вдруг обратился ко мне хозяин. – Это потому, что у него мама персидская.
– А папа – рыжий деревенский бугай, – не удержавшись, напомнила я разнежившемуся дуралею. И спрыгнула с хозяйских колен.
Подошла к зеркальной двери шкафа и посмотрела на себя. Грустно. Хотя… Наоборот, смешно. Кому-то красавчиком быть, а кому-то людей смешить.
Вдруг… Постойте, постойте. Что это? Да вот тут, на лбу? Четкая рыжая полоска, согнутая, как коленка кузнечика. Да это же кусок буквы «М»! Я тоже породистая, смотрите!
Я кинулась к Бороде хвастаться, подставила ему лоб. Он поцеловал меня в рыжую загогулину.
– Ёшка, у твоих породистых сородичей-египтянок должно быть целых две буквы «М», одна ножками на бровях стоит, другая над ней вверх тормашками, чтобы получился знак скарабея. – Хозяин определенно понимал кошачий язык тела.
– А у тебя от скарабея осталось только полторы ноги из шести. Фр-фр, – неумолимо добил меня кот цифрами.
Но все же будни у нас протекали мирно, пугалки-догонялки даже не напоминали о нескольких месяцах кровопролитных битв. Нам было хорошо втроем.
Но однажды…
Глава пятая
Хватит разговоров!
Шел дождь. Борода вышел в магазин, его зонтик выплыл из-под козырька и завернул за угол. Мася проводил его сонным взглядом и длинно улегся на подоконнике, а я переместилась на любимый хозяйский стул у батареи. Наши намерения, как всегда, совпадали и были предельно ясны – вздремнуть. Но поплавать в сновидческих мирах в тот день нам было не суждено.
У нас в квартире две входные двери, разделенные тамбуром. Вдруг слышу – за первой началась возня. Мы выстроились в коридоре. Быстро хозяин вернулся. Наверное, забыл что-нибудь.
Что-то долго с ключом борется.
Наконец замок первой щелкнул, дверь хлопнула, закрываясь, и возня переместилась ко второй двери.
– Давай, чего копаешься! – недовольно буркнул один голос.
– Замок сложный, против воров, – стал оправдываться второй.
– Ага, – хмыкнул Недовольный. – Когда от воров, его фиг откроешь. Обычный замок.
Чужие голоса!
Мы с котом прыснули в разные стороны. Он забился под кровать в комнате, а я с перепугу сиганула в кухню, на шкаф.
И все же они справились. Потому что, к нашему с Масей ужасу, вскоре в коридоре стояли два молодых парня в одинаковых намокших кожаных куртках. Они были огромные, эти двое. Под потолок.
– Замерз я чё-то, – сказал виноватый голос, принадлежавший тому, кто вскрывал замок. Он хлюпал носом.
Они прошли в большую комнату, не вытирая ног! По сравнению с вторжением без спросу в чужую квартиру грязные ботинки – сущая ерунда, скажете вы. Не согласна.
Они рылись в ящиках, зверски вывалили из шкафа белье, скидывали с полок книги и трясли их за корешки, ожидая,
