— Я укладываю вещи! — крикнула я. — Дженика мне помогает.

— Меня это вообще не волнует, — через дверь отозвался Коннор. С тех пор, как поцапались после вчерашнего интервью, мы держались подальше друг от друга.

— Чего ты хочешь? — спросила я.

— Поговорить.

— Я занята!

Послышался щелчок, и дверь открылась. Коннор вошел и закрыл ее за собой.

— У меня есть пицца, — он показал тарелку. — Предлагаю мир.

Он поставил пиццу на кровать, ослепительно улыбнулся Дженике.

— Привет, Джен.

— Ты же знаешь, я ненавижу, когда меня так называют, — сказала она.

— Но это мило, — поддразнил он.

— Этоямилая, — поправила Дженика. — Давай не будем смешивать.

— Что тебе нужно? — я прервала их кокетливый треп. Быть третьей лишней в собственной комнате у меня не было никакого желания.

— Поговорить, — повторил он. — Выйдем на секунду?

— Я начну разбирать кучи тряпок Кейт. А вы топайте.

Я со стоном поднялась с кровати и пошла за Коннором в его комнату.

— У меня здесь есть еще пицца, не беспокойся, — сказал он, запирая за собой дверь.

Я взяла кусок и присела на край кровати.

— Что случилось, поп-звезда?

Он помрачнел.

— Не называй меня так.

— Ты же теперьзнаменитость.

— Заткнись, — сказал Коннор. — Пойдешь сегодня со мной на репетицию?

— Почему я?

Я ничего не знала о его шоу. Я даже не знала списка песен. Всем этим управлял папа.

— Есть финальный номер, и мне нужен свежий взгляд, — сказал он. — Это песня на бис, написанная для шоу, Маккензи, «Скайлайн» и я поем ее вместе. И ты единственная, я знаю, дашь честный отзыв.

— Почему?

С самого первого своего выступления Коннор не спрашивал меня, с какой песней выходить. С тех пор повелось, что всегда он, мама и отец. В шоу Коннора Джексона я всегда была посторонним наблюдателем.

— Ты — моя целевая аудитория, — сказал он.

О. Это все было продуманной операцией.

— Мне нужно закончить кучу дел перед турне, — сказала я. — Дженика помогает мне уложить вещи, еще у меня есть научный проект, и…

— Только один день, — прервал меня Коннор. — Пожалуйста, Кейтлин! Мне в самом деле нужна твоя помощь.

Коннор, должно быть, отчаянно нуждался в помощи, раз готов был упрашивать меня.

— Ой, ладно, — сказала я. — Если ты считаешь, что я могу помочь.

— Спасибо, Кейт. Это очень важно.

Доев свой кусок пиццы, я встала.

— Мне надо идти к себе.

— Ладно, заметано. Я дам тебе знать, когда мы выходим. Минут за тридцать?

— Годится.

Повисла тишина, и я откашлялась, чтобы нарушить ее.

— Ну ладно, увидимся.

Когда я вернулась в комнату, Дженика сидела на полу с моей одеждой в руках.

— Чего он хотел? — спросила она, взглянув на меня поверх своего занятия.

— По-моему, помощи.

Она подняла глаза, вопросительно подняв бровь:

— В чем?

— Я не очень уверена. Что-то насчет финального номера в шоу.

— Это потрясающе, Кейт, — сказала она. — Может быть, тебе удастся, наконец, познакомиться с Заком Мэттьюзом.

— Заткнись.

— Не закатывай глаза, никогда не знаешь наверняка! — пропела она. — Расскажешь мне о братьях Мэттьюз снова? Какой из них был бы идеальным для меня?

Дженика знала, как меня разговорить. Я была самой большой их фанаткой.

Я плюхнулась на кровать.

— Джесси — двадцать два, он старший. У него каштановые волосы и такие темно-темно-шоколадного цвета глаза. Он более серьезный и угрюмый, немного капризный. Он бас-гитарист. Потом — Аарон, клавишник, ему двадцать. У него волосы песочного цвета и светло-карие глаза. Он самый тихий, но, кажется, именно он объединяет группу. Он не такой серьезный, как Джесси, но и не такой балбес, как Росс. Такой идеальный середнячок.

— А Росс — кто? — спросила Дженика.

— Росс — третий по возрасту, ему восемнадцать, барабанщик. У него темно-русые волосы и ярко-карие глаза. Он из породы клоунов, вечно шутит и разряжает обстановку.

Она придвинулась ко мне с дразнящей улыбкой.

— А четвертый брат?

— Ты знаешь, это Зак. Ему шестнадцать, почти семнадцать. Вокалист. Автор песен. Лидер-гитарист. Почти идеален во всех отношениях. Его карамельного цвета глаза проникают вам в душу, а грива каштановых волос всегда в полном беспорядке. Он — одинокий волк, всегда в тени своих братьев. Но когда он поет… твое сердце тает.

— Интересно, кто из них твой любимый?

Я обернулась и сердито посмотрела на нее.

— Не дразни меня!

Она хихикнула, держа в руках кружевное белье.

— О, это точно надо упаковать.

* * *

Водитель Коннора остановился перед домом и, когда я подошла, опустил стекло. Коннор уже был в репетиционном зале и послал за мной своего шофера.

— Привет, Ричард, — сказала я, скользнув на заднее сиденье.

— Как прошли соревнования в эти выходные?

Ричард был единственным, кто действительно интересовался мной и моими достижениями, и я позволяла ему это.

— Мы победили.

— Еще бы. Ты ведь Кейтлин Джексон!

— Спасибо, Ричард. Спасибо за заботу.

— Игра была трудной?

— Победа была трудной.

Сколько я помню, мы говорили это всегда. Ричард включил для меня Bluetooth-радио, мой телефон мгновенно подключился к нему.

— Сегодня слушаем «Скайлайн»? — лукаво усмехнувшись, спросил Ричард.

— Всегда.

Дорога до репетиционного зала была короткой, и телохранитель Коннора, Эдди, уже ждал нас снаружи.

— Здрасьте, — сказал Эдди, открывая передо мной дверь.

— Спасибо, Эдди.

Он повел меня наверх, «Сумерки» доносились отовсюду. Ее репетировал Коннор со своим хореографом Кристофером Клайном. Коннор улыбнулся и помахал мне рукой, а потом умудрился упасть со стула, на котором стоял.

— Прости, Крис, — сказала я.

— Ты вовремя. Нажмешь пуск, Кейт?

— Конечно.

Танец был безупречен, Коннору удалось точно повторить его. В конце Крис, радостно завопив, протянул Коннору руку: