Шрифт:
Закладка:
— Я собираюсь в студию на подбор актеров, уверена, что смогу…
Мое воодушевление мгновенно испарилось.
— Нет, все в порядке, мам, не волнуйся, — сказала я. — Я пойду к Дженике, она тоже получила письмо.
Что бы ни говорила мама, Коннор всегда будет первым и главным. А я об этом забыла. Пусть на мгновение я подумала, что мои достижения тоже важны. От ее нерешительности я почувствовала себя хуже, чем могла представить.
— Увидимся позже?
На мамином лице было смущенное выражение.
— Давай пообедаем в твоем любимом ресторане?
— Да. Может быть.
Она поцеловала меня в лоб.
— Я очень горжусь тобой, Кейти.
Но Коннором ты гордишься больше.
— Спасибо, мам.
Она направилась к двери, обернувшись напоследок. Послала мне воздушный поцелуй и вышла.
Было время, когда я верила, что важна и нужна, но теперь такие моменты, как этот, не дают забыть, что я лишь фон для Коннора.
* * *
Что бы там ни говорила мама, на обед она меня так и не пригласила. Так что следующий день мы с подругами по команде провели вместе. Просидев полдня с попкорном перед телевизором, мы с Дженикой остались вдвоем, и расставаться совсем не хотелось.
— Итак, свершилось? — спросила Дженика, когда я включила телевизор.
— Надеюсь, что да, — ответила я, плюхаясь на кровать.
— Ты уедешь завтра? — спросила она, пристально глядя на меня.
— Не хочу уезжать завтра.
Она ковыряла ложкой мороженое в стаканчике.
— Хреново.
— Да уж. — Мы лежали рядышком, ели мороженое и досматривали старую серию «Анатомии страсти» — мы ее смотрели весь день.
— Будем прощаться? — спросила Дженика.
— Нет.
Она села и потянулась.
— У меня вечером тренировка. — Она указала на горы одежды, разложенные по комнате. — А тебе уже нужно закончить укладываться. Вы, кажется, выезжаете в четыре утра?
Дженика была права. Скоро мама должна забрать ее на футбольную тренировку, а передо мной стояла задача запихнуть в чемодан все, что я выбрала. Я встала; сердце сжалось от тоски.
— Фотки пришлешь?
Она кивнула и тоже поднялась.
— Пиши мне каждый день.
— Заметано.
Я обняла ее, мечтая оказаться на ее месте. Этим летом я хотела бы быть среди тех, кто тренируется, играет в летнем турнире «три-на-три» и всей командой устраивает вечеринки до утра.
— Люблю тебя, — сказала я, когда мы разомкнули объятия.
— И я тебя, — сказала Дженика. — Докажи этим гостевым командам, что они украли нашего лучшего игрока, хорошо?
— А ты смотри, чтобы Моника не забывала, что она меня только замещает, — не дай ей занять мое место.
Дженика притворно вздохнула:
— Только через мой труп.
Мы обнялись в последний раз, а потом телефон Дженики загудел от сообщения Мамы Терри, что она подъехала.
— Каждый. День, — сказала Дженика.
— Даю слово.
А потом я осталась одна.
Я знала, что не стоит углубляться в мысли, иначе захлестнет грусть расставания. Поэтому я включила любимую инди-музыку и начала укладывать вещи.
СИЭТЛ, штат ВАШИНГТОН
Перелет из Лос-Анджелеса в Сиэтл прошел как в тумане, сказывались адреналин и недосып.
Было непривычно лететь в свите Коннора; обычно это было обязанностью отца, иногда при случае прихватывали и маму. А первым классом я вообще еще никогда не летала.
И теперь, сидя на арене, пока команда готовилась к репетиции полным составом, я чувствовала себя не в своей тарелке. Коннор стоял посреди сцены с микрофоном в руке, вокруг него сновали разные люди, готовя все к началу. Менялся свет, затухая и вспыхивая разными цветами. Среди этой шумихи я чувствовала себя потерянной.
— Привет, сестра Коннора. — У меня за спиной стояла Маккензи. Она широко улыбалась. — У меня на зубах есть помада?
— Нет.
— Слава богу. Где эти чертовы «Скайлайн»? Клянусь, если меня будут вызывать сюда в восемь утра, остальным в этом шоу лучше сделать то же самое. — Маккензи запихнула телефон в карман и повернулась на каблуках.
— Джеральдин!
— Прогон начнется в пять, — направляясь ко мне, сказал отец. — Где «Скайлайн»?
— Я не знаю. Маккензи…
Отец показал на свой Bluetooth.
— Я сейчас на арене, их здесь нет.
Он прошел мимо меня. О! Конечно, он не со мной разговаривал. Я замерла, глядя на царящий вокруг хаос.
— Кейтлин! — позвал меня Крис со сцены. Он показал на первый ряд. — Сядь здесь.
Я прошла вперед, и, пока усаживалась, Коннор улыбнулся мне:
— Ты выглядела немножко потерянной, — сказал он.
— Я в порядке.
Стул подо мной заскрипел. Все на этой огромной арене казалось нереальным. Голоса отражались от стен, кричали рабочие сцены, внося последние поправки и пробегая сквозь лучи света. Я даже представить не могла, что будет, когда арена заполнится зрителями.
Маккензи появилась на сцене:
— Поскольку «Скайлайн» нет, каков план Б?
— Прогоним песню «Давай рискнем», — сказал Крис. — Коннор, посиди пока рядом с Кейтлин.
— Я не собираюсь из-за этого торчать здесь, — ответил Коннор.
Маккензи, руки в боки, принялась командовать рабочими сцены:
— Где Алиша и Келли? Джеральдин!
— Ее подтанцовка, — сказал мне в спину мужской голос, пока какая-то девушка бежала через сцену. — А Джеральдин — это ее очень нервная и очень назойливая менеджер.
За моей спиной стоял Аарон. Аарон Мэттьюз сам заговорил со мной. Он плюхнулся на стул в следующем ряду.
— Блин, я пришел на прогон «Давай рискнем»? Убейте меня сразу.
Маккензи наклонилась и поцеловала девушку.
— Ты исполнительная, Алиша, спасибо.
— Келл! — позвала Алиша. — Пошли!
Другая девушка, Келли, выбежала на сцену. Половина ее рыжих волос была закручена на макушке, другая половина — распущена по плечам.
— Все в порядке, я схожу в туалет попозже.
— Мы прогоним только вокал, — сказал Крис. — Используем минусовку; Мак открывает шоу, ее голос должен звучать.
Крис начал обратный отсчет, пошла песня, и девушки повторили танец. Я совсем не поклонница музыки Маккензи, но стоит признать, что ее танец был выше всяких похвал. Она попадала в ритм, движения были очень точными. Она двигалась синхронно с подтанцовкой, никто не ошибся ни на шаг. Это было завораживающее зрелище. Причем настолько, что я не заметила пончик, пока его не положили мне на колени.