Использовав заговоренные перчатки, я положила их в сумку-артефакт. Так у меня имелись шансы не активировать их раньше времени. Уже почистив за собой следы, ведь подстраховка — залог успешной работы вора, я собиралась уходить, но услышала женский голос прямо под дверью.

— Ох, Гарольд, я так устала от черных артефактов, ты ж знаешь, что их создание пьет у ведьмы ее жизненную энергию. — это, видимо, говорила хозяйка дома. Голос был слишком близко, со страху я бросилась в шкаф.

— Риана, когда-нибудь император будет свергнут, послушай меня. И тогда сотрудничество с магическими существами возобновиться, и мы с тобой разбогатеем. Мы практикуемся уже столько лет. Любому магу императора далеко до нашего уровня.

— Будет ли это стоить моей жизни, дорогой? — так вот зачем они этим занимаются. Что ж, это хороший вклад в будущее. Был.

Император действительно имеет слишком слабую позицию в стране. Он еще держался, но прогрессирующая болезнь наследника пошатнула его положение донельзя.

Гарольд сел за стол, Риана расположилась рядом на диване и продолжила жаловаться мужу на свое положение. Было действительно жаль ведьму. Обычно ведьмы — красивые и статные существа, но она выглядела старо и слабо. Жизнь покидала ее. Но больше мне было жаль себя, которая сейчас сидела в шкафу и не имела возможности выйти. Ну же, Милош, самое время быть мне полезным.

Как будто услышав меня, тот начал действовать. Послышались крики и плач. Хозяева встрепенулись и пошли на звук. Из приоткрытой двери я услышала крики про пожар. О да, Милош, молодец. Не совсем он и бесполезен.

Я быстро вышла из комнаты, под всеобщей паникой меня никто не заметил, и я без препятствий вышла из поместья. Тут меня уже ждал Милощ.

— Все хорошо? Никто тебя не заметил? Ты цела? — спросил он с искренней тревогой. За это я его и любила. Он всегда был рядом и переживал за меня.

— Да что со мной может случиться? Ты посмотри, что у меня! — я подняла свою сумку и радостно затрясла ей. И как обычно наткнулась на осуждающий взгляд. — Что? Оно того стоит.

— Мариника, у тебя же есть работа. В таверне тебя кормят, живешь ты недалеко. Зачем все это? Ты ж не артефакты продаешь, а свою честь, ты…

— Милош! Хватит. Я тебя уже триста раз говорила, моя честь — не твое дело, не хочешь не помогай, я и сама справлюсь. Все, бандит. Мне пора. Не принимай это близко к сердцу.

— Мариника…

— До скорого! — я опять отмахнулась от его слов. Он говорит мне этом слишком часто, чтоб я успела расслабиться и забыть его отношение к этому. Я-то, конечно, и согласна с ним, но я давно закопала свою совесть глубоко в душе. Мир жесток ко мне, я к нему.

После этого надоевшего разговора я пошла к себе. Я снимала комнату на окраине города. Это скорее была не комната, а кладовка, собственно стоила она не как что-то жилое, поэтому меня все устраивало. Здесь не было людей, которые знали б меня из прошлого, одинокую и брошенную. Здесь меня знали как грубую и колючую воровку. Но и тут не святые жили, поэтому моя репутация была в безопасности.

Добралась я до дома за час, слишком далеко он был. Это было неприметное, ветхое двухэтажное здание, на первом жила хозяйка с сыном, на втором они сдавали две комнаты и кладовку, на это и жили. Сын ее нигде не работал, слишком ленив, а мамаша его сторожила свое имение.

Кстати о сыне. Вот и он. Мы встретились у входа в мою коморку. Он что, опять караулил меня?

— Ну привет, Никуля, что-то давно тебя не видел. Где пропадала?

— Меньше пить надо, чтоб что-то видеть. — почти прошептала я. Крис, а так его звали, был один из немногих людей, кого я боялась. К сожалению, не безосновательно.

— Что ты сказала, малышка? Я помню, что у моей Никули острый язычок. Только вот не для того ты его используешь.

Шаг, и между нами почти не осталось расстояния.

— Ты такая красивая, ты это знаешь? Ты можешь никогда не работать, если примешь мое предложение, и комната будет для тебя бесплатна. Моя комната. Пойдем, покажу, как там удобно. — он обхватил мое лицо своей огромной, шершавой рукой и приподнял на уровень к своему лицу. — Ты такая вкусная, сладкая.

И потянулся к мои губам. Раньше он никогда не переходил черту грязных подкатов. Я не хотела повторения истории из моих 15 лет, но у меня не оставалось выбора. Съехать я не могла, так дешево я б нигде не устроилась бы. Но это не повод терпеть. Я не для этого 8 лет создавала себя.

— Руки убери! — сказала я так грозно, как только могла. — Иначе мамке твоей скажу, что это ты у нее вчера деньги забрал. Все расскажу. Она тебя работать заставит или выгонит.

— Малышка, ты этого стоишь.

— А стою ли я боли?

— Какой, Никуля? — меня выворачивает, когда меня так называют. И это подстегивает к действию.

Криса, который не ожидал от меня сопротивления, я притянула за грудки к себе, ударила коленкой в пах, а затем ладонями по его ушам, что оглушило его, из ушей начала литься кровь. Дальше я уже не смотрю, а забегаю к себе. Сердце выпрыгивает, коленки подгибаются, и я падаю на пол. Но как обычно, я не могу заплакать, я просто прижимаю коленки к лицу и смотрю в одну точку. Я не знаю, сколько времени проходит, час, минута, или целый день, но на улице уже стемнело, а это значит, что мне пора на работу.

Я не зацикливаюсь на произошедшем. Я привыкла, что мужчины странно на меня реагируют. Не зря Люсинда говорила, что есть во мне что-то магическое, притягательное. Я научилась справляться с этим. Главным моим правилом стало никому не доверять. Только Милошу. За всю свою жизнь он ни разу не причинил мне боль, только словами, но он это делал из лучших побуждений.

Я спустилась вниз, стараясь не шуметь и не