На одном из заседаний комитета по цифровизации Виктор представил свой проект по внедрению новых технологий в систему государственного управления. Его выступление было блестящим – он умело сочетал технические детали с пониманием политических реалий.

"Коллеги, – начал он, – предлагаемая система не только повысит эффективность управления, но и даст нам беспрецедентные возможности для... мониторинга общественных настроений".

В зале повисла многозначительная тишина. Все понимали, что речь идет о потенциальном инструменте контроля.

"Виктор Александрович, – обратился к нему председатель комитета, – а насколько эта система, скажем так, устойчива к внешнему вмешательству?"

Виктор позволил себе уверенную улыбку: "Полностью. Более того, она позволит нам самим проводить... определенные операции в информационном пространстве".

Это заявление вызвало одобрительный гул. Виктор понимал, что только что сделал серьезную заявку на повышение своего статуса в политической иерархии.

После заседания к нему подошел один из влиятельных членов комитета, Сергей Петрович.

"Впечатляющее выступление, Виктор. Знаете, у меня такое чувство, что вы не первый день в большой политике".

Виктор скромно улыбнулся: "Просто стараюсь быстро учиться, Сергей Петрович".

"Учиться? – хмыкнул тот. – Нет, молодой человек. То, что вы продемонстрировали сегодня – это не результат обучения. Это опыт. Причем опыт серьезный".

Виктор напрягся, но виду не подал: "Возможно, сказывается мой предыдущий опыт работы в сфере безопасности".

"Возможно, – протянул Сергей Петрович. – А знаете, что меня больше всего впечатлило? Ваше понимание того, как использовать информацию. Это очень... знакомый подход".

"Не понимаю, о чем вы", – осторожно ответил Виктор.

"Да ладно вам, – Сергей Петрович понизил голос. – Я ведь тоже не вчера родился. Скажите, вы ведь служили? И не просто служили, а в определенных структурах?"

Виктор понял, что отпираться бессмысленно. "Допустим. И что с того?"

"Ничего, – усмехнулся Сергей Петрович. – Просто я рад, что в наших рядах появился настоящий профессионал. Знаете, мне кажется, нам стоит поговорить в более... неформальной обстановке".

Это приглашение означало, что Виктор прошел своеобразную проверку и был принят в ближний круг политической элиты.

В последующие недели Виктор все глубже погружался в мир большой политики. Он участвовал в закрытых совещаниях, где принимались реальные решения, влиявшие на жизнь всей страны. Его советы и предложения ценились все выше.

Благодаря успешно проведенным операциям и внедрению в закрытые политические группы, Виктор стал незаменимым игроком. Теперь к его мнению прислушивались не только на совещаниях, но и при принятии ключевых решений за кулисами власти. Он стал тем, кто определял курс событий в тени, оставаясь при этом на виду лишь как 'эксперт',которому формально выделили кабинет в Кремле и наделили полномочиями.

Однако Виктор прекрасно понимал, что его быстрое восхождение не могло не вызывать зависти и опасений у тех, кто давно находился в политике. Люди, которые еще недавно поддерживали его, теперь могли искать способ устранить нового конкурента. Особенно это касалось тех, кто обладал серьезным финансовым или медийным влиянием. Виктор знал, что союзники в политике всегда временные, и каждый рано или поздно начинает играть на себя. Главный вопрос заключался в том, как долго удастся оставаться в их числе и что делать, если кто-то из них решит предать его.

Однажды, сидя в своем новом кабинете с видом на Кремль, Виктор задумался о своем пути. Он вспомнил свои первые дни в НКВД, сравнивая их с нынешним положением. Многое изменилось, но суть власти осталась прежней.

Он чувствовал, что возвращается к корням, но в то же время осознавал, что мир изменился. Те методы, что казались эффективными в НКВД, требовали новой адаптации. Теперь власть не была такой прямой и жестокой, как прежде, но от этого она не становилась менее опасной.

Виктор видел отчетливые параллели между нынешними методами управления и советской системой. Только вместо партбилетов – счета в офшорах, вместо доносов – компромат, распространяемый через цифровые каналы. Работая в НКВД, он знал, как использовать страх и лояльность в свою пользу, и теперь видел, что новые технологии дают не меньший потенциал для контроля. Порой ему казалось, что методы работы 30-х годов, хоть и стали более утонченными, по сути остались теми же – манипуляции, компрометирующие материалы и постоянное поддержание статуса-кво.

То, что раньше делали через прямое устрашение и репрессии, теперь достигалось через компромат, манипуляции и информационные атаки. Но в корне всё это оставалось одним и тем же – желание контролировать людей и формировать их поведение в нужном направлении.

"Раньше мы боролись с врагами народа, теперь – с угрозами национальной безопасности устраняя конкурентов. Формулировки разные, а методы те же", – пробормотал он, глядя на ночную Москву.

Однако Виктор понимал, что сейчас эти угрозы стали более изощренными. В советское время все было проще: враг был ясен, а методы - прямолинейны. Теперь же врагом могла быть любая фигура, и часто именно те, кто внешне поддерживал систему. Манипуляции стали сложнее, и чтобы сохранить контроль, нужно было не только устранять оппонентов, но и использовать их в своих интересах.

Его размышления прервал звонок телефона. Это был Геннадий Павлович, его первый серьезный контакт в политических кругах.

"Виктор Александрович, нужна ваша помощь. У нас тут... деликатная ситуация".

"Слушаю вас, Геннадий Павлович".

"Один наш коллега оказался замешан в неприятной истории. Нужно минимизировать ущерб".

Виктор понял, что речь идет о потенциальном скандале, который мог навредить всей группировке.

"Понял. Что конкретно нужно сделать?"

"Приезжайте в "Националь". Все обсудим на месте".

Через час