Шрифт:
Закладка:
Ошеломленный, я перевел взгляд на шефа, но тот и виду не подал. Конверт оказался прямо перед моим носом и мне пришлось взять его.
– Ну все, теперь проваливай, у меня еще куча дел, – сказал шеф довольно дружеским тоном. Я не мог понять, серьезно он говорит, шутит, или вообще не отдает себе отчет и не соображает даже где находится.
Я поднялся, взял теперь уже никому не нужный отчет и вышел на ватных ногах, косясь на старуху.
– Ты не знаешь, что это за женщина в кабинете у шефа? – спросил я у секретарши.
Рита оторвалась от раскрашивания ногтей, причем я успел заметить, что каждый ноготь у нее обозначен разным цветом, мизинцы же как близнецы – блестяще черные. Она взглянула на меня, словно впервые видела и нехотя ответила:
– Это Кира Юрьевна, жена Феликса Марковича. Такие вещи, вообще-то нужно знать, если уж ты тут работаешь.
Я пропустил ее колкость мимо ушей и хотел спросить, почему она такая старая, но вовремя осекся и вместо этого уточнил, постаравшись вложить в голос все обаяние, на которое был способен:
– А где она работает, не знаешь?
Рита поморщилась, но увидев конверт с эмблемой фирмы в моей руке, неожиданно смягчилась:
– Зачем ей работать, она хозяйка агентства недвижимости.
Я почувствовал, как земля уходит у из-под ног.
– А как называется агентство?
Рита сморщилась, удивляясь моей дремучей неосведомленности:
– Шанс. Агентство Шанс.
Бабка, которая посоветовала меня прийти сегодня вечером – жена хозяина фирмы, и через ее агентство, судя по всему, Миша нашел ту самую квартиру номер шесть. Сама же она живет по соседству, в пятой.
Отдельно от шефа или вместе? У богатых, конечно, свои причуды, но чтобы настолько…
Медленно я вышел из приемной, доковылял до бухгалтерии, в каком-то зыбком тумане получил оклад и премию, затем спустился на улицу. До назначенного времени оставалось пару часов и теперь я реально забеспокоился. Достал мобильный телефон, набрал номер Михаила. Короткие гудки и ответ робота: «Абонент вне зоны доступа».
Что происходит?
Мне нужно было отыскать адрес дома, который строит мой друг – возможно какие-то ответы я смогу обнаружить там, но… сделать это за те два часа, что у меня остались – невозможно.
Стоит ли вообще идти по этому адресу или, может быть, обратиться в полицию? Погруженный в свои мысли, я незаметно оказался около той самой сталинки. Дом не показался мне таким уж красивым, как его описывал Михаил – скорее наоборот, зловещий, серый, странный, он возвышался меж утлых хрущевок словно призрачный замок. Ни людей, ни машин – несмотря на центр города, здесь царила безжизненная топкая тишина.
Мне вдруг почудилось, что на меня смотрят. Между лопаток словно полыхало. Я резко обернулся, но никого не заметил.
Подсознание кричало мне уходить и не возвращаться, телефон, который я достал, чтобы глянуть на время, вдруг показал отсутствие связи, ни одного деления! – это в центре-то города!
Дверь подъезда, куда я направлялся, скрипнула и слегка отворилась – я подумал, что сейчас кто-то выйдет и я, по крайней мере, спрошу, может кто из жильцов знает про эту квартиру, видел Мишу или его невесту – но никто не вышел, только черный кот с белой отметиной на хвосте стремглав рыскнул прочь.
Сердце мое забилось.
Что за суеверия? Я вынул фирменную флягу с тем самым поганым виски, которого не продал ни бутылки, сделал хороший глоток, вспомнил о конверте, приятной тяжестью наполняющим внутренний карман куртки и подумал, что в моем возрасте пора бы перестать верить в злых старух.
Несмотря на запах, виски подействовало быстро – я успокоился, даже немного приободрился. Мысли перестали скакать, и ситуация в целом немного прояснилась.
Возможно, Михаил был действительно не в себе, это могло случиться из-за того, что невеста по какой-то причине его отвергла. Честно признаться, я даже мог догадаться по какой – Миша всегда, со школьной скамьи был довольно странноватым парнем, в его голове вечно роились сумасшедшие проекты типа полета на Марс, создания вечного двигателя или переговоров с инопланетными цивилизациями по радио, которое он самостоятельно спаял из транзисторов, выдранных из телевизора на свалке.
Миха был уникум. Странный, добрый парень, на таких держится мир и прогресс. Поэтому я совсем не удивился, когда узнал, что он стал крутым программистом. Правда, что именно он программировал, оставалось загадкой.
Все сходится. Возможно, и невесты никакой не было… он попросту перенапрягся, съехал с катушек, как сказали парни в белых халатах.
Тогда мне будет не трудно найти его…
Я шагнул в подъезд. Скрипнула дверь, я поднялся на второй этаж, немного постоял на лестничной клетке, изучая завораживающий узор на двери. Подъезд как подъезд. Дверь как дверь. Да, немного необычная, но за деньги вам сейчас и не такое нарисуют. Не обнаружив ничего подозрительного, я нажал на кнопку звонка квартиры номер шесть.
Тишина в подъезде стояла такая, что я слышал удары своего сердца – гулкие и будто бы слегка испуганные. За соседской дверью тоже не раздавалось ни шороха.
«Но если он сошел с ума, зачем дал мне эту записку, зачем просил помочь? Мания преследования? Возможно. Но если нет?» – все эти мысли вихрем проносились в голове, пока я ждал у двери.
Никто не открывал.
Прошла минута. Я снова нажал на звонок. Взглянул на телефон – связь по-прежнему отсутствовала.
Легкий шорох за дверью шестой квартиры заставил меня вздрогнуть. Втайне я надеялся, что моя версия окажется верной и единственное за что мне придется волноваться в ближайшем будущем – это больничные передачки моему школьному другу.
Прошла еще минута. Ослышался. Все пять этажей по-прежнему были погружены в непроницаемую мглистую тишину. Никого.
Застегнув куртку и опустив руки в карманы, я шагнул на лестницу. Нужно попытаться найти родителей Миши и узнать, в какой он больнице. Я примерно помнил, где он обитал раньше – возможно, родители до сих пор живут там.
Я уже сделал пару шагов по лестнице, раздумывая, как бы лучше попасть на нужную мне улицу, когда дверь позади меня отворилась. Я скорее почувствовал это, нежели услышал. Едва уловимый сквозняк скользнул по щекам и волосам.
Я остановился. Медленно повернулся.
В дверях, освещаемый ярким контровым светом, замер точеный женский силуэт. Вполоборота я смотрел на нее и не мог вымолвить ни слова.
Я
