— Бугор ихний, — Слава, судя по звуку, сплюнул. — Большой. Шестёрки его в гостях у нас остались, сам Большой сорвался… но тебе надо приехать, они тут намусорили. Ремонт требуется.

— Приеду уже скоро.

— Студент тут рядом… говорит, всё порешает, но хотят с тобой всё перетереть. Главный их даже прибыл.

— Приеду — обсудим.

Многого Слава не сказал, такие разговоры нельзя вести по телефону. Я отключился и посмотрел на Ремезова, который держал в руках сотовый, о чём-то раздумывая. Он тоже только что с кем-то разговаривал. Несмотря на все козни против него, среди его коллег осталось немало тех, кто поддерживал полковника и держал Серёгу в курсе последних дел.

— И что там случилось? — спросил я.

— Порешил обоих, Ринчиныч наш, — пробормотал Ремезов и погладил лежащую в корзине кошку. — Спросил про планы, подумал, достал табельный и начал стрелять. Нижегородцева наповал сразу положил, прямо в лобешник, Шелехова серьёзно ранил, они ещё подраться успели. Но, знаешь, в итоге этого полковника наши и добили, получается.

— В смысле?

— Так он живой или нет? — Женя повернулся назад.

Раздался звонок, Серёга ответил и почти сразу отключился.

— Пока они там разъезжались, — Ремезов убрал телефон в карман. — Латыпова-то успели увезти на первой машине, а вот Шелехов во второй машине был, застрял.

— И что дальше?

— Пока пропустили их, пока доехали до больницы, Шелехов в машине так и помер, в реанимацию уже труп привезли.

— Ну и дела, — Женя присвистнул. — А я уж подумал, живой он ещё.

— В скорой-то ничего не было, как всегда, кроме марганцовки и зелёнки. Откачать нечем было, а пока до больницы довезли… Столкнулся с нашей медициной, мать его. Если бы сразу увезли, выжил бы и дальше продолжил нам гадить.

— А что сам Латыпов? — я пересадил кошку себе на колени, а то она уже проснулась.

— Очень плох, — он покачал головой. — Болезнь и так далеко зашла, опухоль проросла, а он ещё подраться там успел… не знаю я, сколько проживёт ещё. К нему заеду, если пустят. Вот же он, — Ремезов цокнул языком. — И не сказал ничего. Я бы не пустил. Б**, вот же…

— Шелехов не один приехал в область, — напомнил я. — Иса с ним заодно, они у нас в городе что-то придумывают. Пока у него нет прикрытия, надо брать, его и Черепа, прямо за глотку, чтобы выдали нам всё про свои планы.

— Да! — мрачный Ремезов оживился. — Так, тогда меня высади у дома. Я сразу займусь всем здесь, а ты там. Сейчас пока все охренели, время есть. Потом Москва узнает, проснутся, будут искать крайних. Но раз этот сдох, давить так сильно не будут. Отобьёмся.

— Мне бы не помешало прикрытие.

— Будет, Макс. Отправлю кого-нибудь Ису брать. Позвоню Левше или своим, кто надёжный. Эти все связаны, Иса и прочие. Вот мы их и повяжем, — он решительно посмотрел на меня. — Чтобы не зря всё это было, что сегодня случилось.

— Если к Латыпову попадёшь, передавай от меня наилучшие пожелания.

— Если доживёт, то да, обязательно, — Ремезов посмотрел на кошку. — Эх, только вряд ли. Чуял, старый бурят, чуял… Возьми пока её себе, куда ещё её.

— Договорились, поживёт у нас.

— И езжай. Скоро дороги перекроют.

* * *

Я сменил Женьку за рулём, чтобы он отдохнул, и поехал до Новозаводска сам, пока ещё не перекрыли дороги из города.

А пока ехал, думал. Раз полковник Шелехов уже на том свете, пока больше некому давить на местных, чтобы вставляли нам палки в колёса. С другой стороны, раз уж они начали, то и остановить эту машину сложно, она пойдёт дальше по инерции. Даже мобилу у меня начнут слушать с полуночи, в очередной раз, а завтра начнутся проверки нашего ЧОП.

Впрочем, у меня хороший адвокат, с которым завтра я пойду к начальнику нашего РОВД, чтобы обсудить вопрос с лицензией. Усилю охрану на комбинате, на всём остальном и будем думать, что делать дальше.

Латыпов — подчинённый Ремезова, так что Серёге за это крепко достанется. Скоро из-за этого там начнутся внутренние разборки. Если Латыпов сможет дать показания насчёт того, что выяснил про Шелехова, и скажет, что действовал самостоятельно, будет проще. Но, похоже, старый чекист совсем плох. Всё же Латыпов смертельно болен, и неизвестно, сможет ли он вообще говорить.

Поэтому надо искать Ису и выяснять, что знает сам Череп. Вряд ли он в курсе про Шелехова, но главарь мясухи может знать что-то о грузе и комбинате, а также он мог видеть Нижегородцева. Если их всех свяжут, нам будет проще прикрыться от всего.

Снаружи совсем темно, фонарей на трассе почти не попадалось, кроме редких кафе, но мы не останавливались поесть. Женя посапывал на заднем сиденье, кошка лежала у него. Я включил радио на низкой громкости, слушая, вдруг скажут что-нибудь важное по местным новостям. Но в полночь передали только о перестрелке в Чите, потом какие-то выборы и снова перешли к проблемам в Югославии.

Въехал в Новозаводск ночью и сразу отправился в сторону зала Семёныча, потому что этот вопрос тоже надо было закрыть. Машин на улицах не попадалось, но возле старого ДЮСШ дежурили аж две наших тачки ГБР.

— Зараза, — сказал я, оглядывая фасад здания.

— П***сы, — добавил проснувшийся Женя.

Впрочем, могло быть и хуже. Выгорело крыльцо, сгорела вывеска. Одно окно обгорело, бутылка с огнесмесью разбилась о решётку, поэтому вспыхнуло снаружи. Другая всё же попала внутрь, но зал, к большому счастью, не выгорел изнутри.

Я поздоровался с мужиками, зашёл в зал, огляделся. Хорошо, что посоветовали Семёнычу закрыться пораньше, поэтому и обошлось без жертв. Слава, ждавший в тренерской, рассказал, что прибывшие парни из ГБР, как только наваляли поджигателям, сами всё и затушили до того, как вспыхнули маты и мебель. Благо, на огнетушители мы не скупились, они были под рукой.

Внутри зала пахло горелым, но из последствий неудавшегося пожара осталось только большое чёрное пятно на полу и сгоревшие скамейки. В остальном всё нормально, нужен только небольшой косметический ремонт.

— Восстановим всё, — я осмотрел зал ещё раз внимательнее. — Что там было, Слава?

— Короче, две тачки приехали, — ответил он, скрестив руки