На один из прилавков запрыгнул мужчина с безумными глазами. В руке у него был пистолет. «Убийцы!» – заревел он. Но на него, кажется, никто не обратил особого внимания. Люди били друг друга кулаками и ногами, царапались и кусались, таскали за волосы, визжали. Кто-то бил об асфальт фарфоровую посуду, кто-то топтал яркие мягкие игрушки с трогательными глазами-пуговками… А мужчина на прилавке стрелял в людей. Женя насчитала три выстрела. Кто-то оглушительно завизжал: «Милиция!». Мужчина выстрелил еще раз, отбросил пистолет и, спрыгнув с прилавка, исчез в безумствующей толпе. Рука на плече Жени вдруг потяжелела, и Алексей Алексеевич, хватаясь за грудь, где расползалось алое пятно, навалился на девушку всей тяжестью своего тела. Она механически отступила, освобождаясь, и старый букинист грузно осел на асфальт. У Жени закружилась голова, перед глазами замелькали лица, в небе заполыхали малиновые пятна.

Женя пришла в себя на проселочной дороге. Шел дождь. Струи стекали по лицу, она упрямо куда-то шла, но сама не знала куда. Следом плелась Оля и речитативом слабо повторяла: «Женечка, не надо, Женечка, не надо…». В руке у Жени был пистолет. Кажется, тот самый, из которого неизвестный мужчина с безумными глазами стрелял в обезумевшую толпу, из которого был убит ее друг – старый букинист. Глаза щипало от размазывавшейся туши, Женя снова зажмурила глаза, и снова поплыли перед ними радужные пятна. И снова время остановилось.

Женя увидела себя в неизвестном доме: полы немыты, обои потерты, окна задернуты старыми грязными шторами. На полу – ее любимый Андрей. Его футболка – в крови. Рядом – раздавленный шприц. В углу, сжавшись в комочек, тихо воет Оля. Руку Жени оттягивает ставший необычайно тяжелым пистолет. Напротив – мутное зеркало. Оно сияет, в нем летают багровые искры. И вдруг откуда-то из него выходит юноша. Женя где-то видела его раньше. Он подходит к Оле, трогает ее за плечо. Она поднимает голову и замолкает. Зрачки у нее еще расширены, на лице – выражение ужаса и надежды. Юноша берет ее за руку и ведет к зеркалу. «Это же тот самый Саша, тот, который погиб», – осеняет Женю. Она роняет пистолет и, двигаясь, как автомат, тяжело переступая ногами, идет за ними. В голове что-то взрывается, перед глазами – мириады звенящих искорок. Они становятся все ярче и ослепительней, а звон становится все пронзительней, он оглушает ее, она чувствует, что снова теряет сознание и куда-то проваливается.

Глава четвертая. Встреча

На главной площади города, в который жители районных центров приезжают, чтобы купить самую модную одежду и самые французские духи, какая-то партия устроила митинг. Разные люди выходили по очереди на трибуну, чтобы рассказать о наболевшем. Того же ожидали и от поднявшейся на возвышение худенькой девушки с рыжими волосами. Но она заговорила о другом.

– Вы не знаете меня, а я вас, – громко начала она. – Но это не имеет никакого значения. Потому что вы все, коммунисты и демократы, верующие и атеисты, умные и идиоты, спортсмены и инвалиды, красавцы и уроды, шлюхи и домохозяйки, воры и менты, – все вы умрете, и произойдет это очень скоро. И все вы об этом знаете, потому что это – правда, и нет в мире других истин. Все вы умрете, и ваши тела, которые вы холите и лелеете, будут есть омерзительные черви. Все вы знаете это, но вы трусы, вы каждую секунду дрожите от страха за свою никому не нужную жизнь. И у вас не хватает мужества даже на то, чтобы признать эту истину.

– Кто эта ненормальная? – нарочито громко спросил кто-то. Кто-то еще громко засмеялся, и смеялся долго, так долго, что от этого стало жутко и противно. Девушка остановилась на мгновенье и покраснела. Но быстро собралась, тряхнула рыжей головой и продолжила, уже более вызывающе:

– А, испугались? Хотите скрыть свой страх под маской смеха или объявить меня помешанной? Не выйдет! Себя не обманете. Потому что это правда. Ваши цели призрачны, и все, что вы делаете, напоминает хождение лунатика по карнизу. И потому что все вы сдохните! Все до единого! И сдохните скоро, очень скоро! И следы ваши смоет дождем. И никто не вспомнит о вас. А даже если бы и вспомнил кто-то, что вам от того? Ведь вы даже не узнаете об этом. Потому что вас не будет! Потому что вас съедят черви, эти жирные, противные черви, о которых вы и вспомнить не можете без содрогания.

Грозные речи девушки вызывали только ироничные улыбки и стыдливые смешки. Выглядела она жалко и нелепо.

– Надо снять ее с трибуны, – сказал кто-то. – Разве не видно, что у нее истерика?

– Это не у меня истерика, а у тебя, слепой идиот! А ваши партии, и ваши митинги, и ваши войны – вот это как раз и есть массовая истерия. И мировое безумие.

Кто-то сзади потянул ее за куртку и попросил:

– Успокойтесь и слезайте. Это выступление не по теме.

Девушка дернула плечами, вырвалась и закричала:

– Я написала книгу! Мне нужен спонсор! Кто не трус, отзовись!

Кто-то обхватил девушку сзади за талию и стащил вниз. Девушка рванулась, гибко извернулась и укусила обхватившую ее руку. Ее отпустили, и, схватившись за кисть, молодой милиционер непристойно выругался. Другой мужчина больно схватил ее за плечи и зло процедил: «Вы нарушаете порядок».

Тут к ним подошел высокий, на удивление некрасивый, но элегантно одетый мужчина и сказал тихо: «Отпустите ее». Плечи девушки сразу же стали свободными. Некрасивый мужчина взял ее за руку и повел. Она никогда не видела его раньше, но почему-то не стала вырывать руки, а покорно пошла с ним и даже села в его машину.

– Что тебе от меня нужно? – спросила Ника немного погодя, когда начала успокаиваться. Спросила, стараясь придать голосу презрительный оттенок, потому что слегка побаивалась и ругала себя за то, что села в машину незнакомца.

– Это не мне от тебя, а тебе от меня, – прозвучал неожиданный ответ.

– Как это?

– Но ведь это же ты кричала на всю площадь, что тебе нужен спонсор.

– Нужен. Но только для издания книги. И никакого секса. Так что ты меня неправильно понял.

– А я тебе, кажется, никакого секса и не предлагал.

– Но ты же не знаешь, о чем моя книга. Может, она покажется тебе неинтересной.

– Это все равно. Главное, что мне показался интересным автор.

– А денег у тебя хватит?

– Хватит.

– Ну, тогда давай познакомимся. Я Ника. А ты кто?

– Павел.

– А