— Собирай свои вещи, и чтобы через час тебя здесь не было!

На лице Гришки разлилась мертвенная бледность.

— К-к-как?!..

— А вот так, мой дорогой! Ты же не жил, а мучился здесь, не ласкал никто, не согревал. Вот, я тебя пожалела и отпускаю на свободу. Лети, голубок мой сизокрылый! На вольные хлеба.

Гриша оцепенел.

— Но… Куда же я пойду, Дин? Родители ведь давно за границей. Ты же знаешь, что квартиру они продали, когда уезжали.

— Дорогой мой, отныне мне нет дела, где ты, что с тобой и так далее! Мне все равно, куда ты пойдёшь, и, как и на что ты, будешь жить. Можешь пойти к своему солнышку. Или к одноклассникам, с которыми ты тусил. Мне абсолютно всё-рав-но!

Лицо Гриши вдруг побагровело от злости. Резко вскочив с колен, он заорал, размахивая руками и брызжа слюной:

— А знаешь что? Это ты во всём виновата!

— Вот как? — подняла бровь Диана, скрестив руки на груди.

— Да! Ты! — орал Гриша, смешно выпучив глаза. — Ты целыми днями на своей работе, тебя никогда нет дома! Тебе наплевать на меня. Что мне одиноко. Что я чувствую. Ты никогда не спрашиваешь, как прошёл мой день, что я делал.

— Я всегда интересовалась, как твоё гениальное игровое детище и какие успехи. — пытаясь сохранять спокойствие, заметила Дина. — Всегда, возвращаясь домой, целовала тебя, и шла готовить тебе вкусненькое. Разве не так было много лет, Гриш?

Гриша в замешательстве шевелил губами, не находя, что ответить.

— И потом, Гриш, если тебе не хватало моего тепла и внимания, почему же всякий раз, когда я прихожу с работы, ты мимоходом чмокаешь меня в щеку, выхватываешь свои вкусняшки и скорее убегаешь к своему компу? Я столько раз хотела подойти к тебе, обнять, поговорить с тобой… И я даже подходила пару раз, помнишь? Что ты мне тогда сказал? Что ты очень занят и тебе нужно работать! Что как раз вдохновение пришло!

Лицо Григория из багрового стало серым, на нем отразился лихорадочный мыслительный процесс в поисках выхода из сложившейся ситуации. Без ущерба для себя любимого, естественно.

— Уходи, Гриш. Разведёмся по-хорошему, без скандалов. Я очень устала физически и морально на работе, и последнее, что мне хочется, это возвращаться по вечерам домой и видеть здесь тебя.

— Хорошо. — зло выдохнул Григорий. — Мы Разведёмся. Но только с разделом имущества. Я знаю свои права! И ты от меня просто так не избавишься!

Диана задохнулась от гнева.

— Какие права?! Что ты делить собрался?! А ты не забыл, случайно, что это дом моих родителей? И что мы, когда поженились, несколько лет, пока папа не умер, жили все вместе. Ели и пили за одним столом!

— Ага! Давай, попрекай меня куском хлеба!

— А ты знаешь, как людям достаётся хлеб? — наконец, взорвалась Диана. — Гриша, люди вообще-то работают! И зарабатывают деньги. А потом идут в магазин и покупают хлеб и ещё что-то к нему! Ты хоть копейку в дом принёс?

— Да! — в свою очередь орал Гриша, отчаянно размахивая руками. — Да! Я не такой, как твой папа и ты. Ну не умею я зарабатывать деньги так, как вы! Но я работаю на долгосрочную перспективу! Сейчас моя работа не приносит мне дохода. Но в будущем — когда продам эту игру, — я стану миллионером!

Диана громко расхохоталась.

— Шутом гороховым ты станешь, Гриша, а не миллионером! За все наши совместно прожитые годы я сыта этой сказкой по горло. Только я уже не та дура, чтобы верить в это. Кстати, Гриш, ты мог бы хоть чем-то помочь мне, ну хотя бы иногда. Помыть посуду, пропылесосить раз в неделю, сходить за продуктами. Ты ведь все равно целыми днями дома сидел. Но ты даже не подумал о том, что мне тоже тяжело.

— А ты сказать не могла?!

— А ты сам не видел, что я как вьючной ослик с этими пакетами каждый день?!

— А что ж ты только теперь жаловаться начала, а? — внезапно пошёл в атаку Григорий. — Небось сама хахаля себе какого-то уже нашла, а теперь просто избавиться от меня хочешь? Шл…

Грань была пресечена.

Диана от души влепила супругу звонкую пощёчину. Гриша, пошатнувшись, схватился за щеку и медленно, грузно опустился на стул. Весь его пыл внезапно угас. Он прекрасно знал жену и понимал, что после этого разговаривать им было уже не о чем.

— Пошёл вон! — чеканя слова, бросила она. — Даже вещи можешь не собирать. Завтра у калитки заберёшь.

Она развернулась, чтобы выйти из комнаты, но Гриша робко окликнул ее:

— Дин… Ну, денег хотя бы дай… Хоть немного.

— Вон! — ледяным тоном повторила Дина, рукой указывая ему на дверь.

С тяжёлым вздохом понурый Гриша поднялся со стула и поплёлся к двери.

Когда за ним щёлкнул дверь, Дина быстрым решительным шагом прошла в коридор, вытащила из шкафа-купе большой чемодан и начала скидывать в него все вещи мужа. Затем упаковала в коробку его комп и все принадлежности. Проверив, не осталось ли чего-то, что напоминало бы ей о Грише, она вытащила все в коридор, тяжело опустилась на пуфик и стёрла тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот.

Пустота вдруг разлившаяся в душе давила на неё. Сам дом сегодня давил, будто стены его вдруг сжались до размеров спичечной коробки и совсем не осталось воздуха.

— К Люське пойти, что ли? — спросила она вслух у себя самой. И также сама себе ответила: — Мне нужно прийти в себя…

Наскоро приняв душ и переодевшись, она взяла ключи от машины и вышла, заперев дверь на ключ. Она была спокойна. Ключи Гриши остались на доске у двери.

* * *

— Ты куда? — легонько тронула Марка за рукав Амелия.

— Мы же должны наблюдать, — непонимающе посмотрел парень на свою спутницу.

— Наблюдать. Но она пошла к подруге. Пусть девочки поговорят спокойно. А мы здесь подождём.

Девушка прошла в гостиную и присела на уютный плюшевый диван. Марк с разочарованным вздохом опустился рядом.

Глава 3

Дверь перед ней распахнулась после первого же звонка. В проёме тут же возникла растрёпанная и раскрасневшаяся подруга детства. В уши ударил детский визг, смех, и топот, словно по Люськиной квартире носилось стадо милых слоников.

— Аккуратней там! — крикнула через плечо Люся, одновременно за рукав затаскивая в квартиру Диану. — Ну, чего ты там застыла, как соляной столб? Заходи давай!

Она, привстав на цыпочки,