«Оль, а тебе не всё равно? Одним злопыхателем больше, одним меньше — какая теперь разница? У нас помазанники божии во врагах значатся, а ты за купчишку переживаешь. Поздно метаться, родимая. Если хочешь знать моё субъективное мнение, то лучше бы мы Петергоф спалили, чем в разлом полезли воевать. Аукнется нам, сестра! Ой как аукнется!»

«Ага, спасибо, кэп. Будто сама не знаю, что осиное гнездо разворошила! Я не за врагов волнуюсь, а за то, где их хоронить буду».

«Не будь такой самоуверенной! Как бы не пришлось друзей отпевать. С тебя-то как с гуся вода — колом осиновым не добьёшь, а они всего лишь люди».

«Насчёт этого я бы с тобой подискутировала, да желания нет, а вот план, как это досадное недоразумение исправить, имеется».

«Оль, только не говори, что замыслила прокачать команду кровью, как это сделала с бедной анчуткой!»

«Какая ты догадливая, Васька. Так и есть, с одной ремаркой: не только их, но и себя. Приелось, знаешь ли, голову терять на ровном месте».

«Совсем сдурела, мать, а вдруг что-то пойдёт не так и мы сдохнем? Я не хочу в Навь, там жутко!»

«Это раньше было жутко, теперь ты у нас храбрый портняжка, забыла, что ли? Да и не думала я на себе опыты ставить, для этого Митяй есть, его не жалко».

«Митяй не человек, так получается? Удумала годного сталкера определить в покойники? А как же близняшки, он ведь батюшка им, а не чужой дядька!»

«Вот только не надо сопли разводить на пустом месте! Тоже мне, общество по защите прав крепостных! Не собираюсь я никого неволить. Митяй взрослый человек, достаточно поживший и повидавший на своём веку. Предложу стать участником эксперимента, а там пусть сам решает — быть или не быть. Коли сдохнет, будет в Нави сталкерить да курганы мародёрить, а ежели выживет — силу обретёт и лицензию на разработку девятки в довесок. Барыня — та ещё сука, но сука справедливая».

«Справедливостью здесь и не пахнет, ты искуситель, каких поискать, ведь отлично понимаешь, что мужик душу продаст за разлом девятой категории! На том и собралась сыграть».

«Не без этого, но других кандидатов у меня нет. Шорохов отныне граф, да и Лютый, похоже, титулами оброс. Близняшки — не вариант, у них источники дурные, могут принять вмешательство за агрессию и спалить, к херам, Петергоф. По всем критериям подходит лишь один Митяй. Вот с него и начну».

«Как знаешь, Ольга, ты у нас голова, тебе и ответ держать, а с меня взятки гладки!»

Обсуждая с Василисой дела грядущие, не заметила, как соратники гуськом поднялись на борт лайнера. Поспешила следом, пока без меня не взлетели. Приветливо кивнув красотке стюардессе, заглянула в обширный салон.

Ну что сказать? Кроме дорого-богато — на ум ничего не приходило. Минимализм, тихая роскошь, монохромно, стерильно, местами футуристично — это я про картины Матюшина, Гончарова, Экстера. Лепота, одним словом. Кто-то очень хорошо расстарался и попал-таки в самое сердце. Вот так и покупают тех, кто не продаётся.

На борту отыскалось семь мастер-спален с большими ванными комнатами, два салона — один из них музыкальный, приличных размеров ресторан, пять баров, биллиардная и сигарная комнаты, библиотека, кинозал на тридцать посадочных мест, конференц-зал, полноценный спа-салон, качалка, казино за каким-то хером, и это только первый ярус. На втором имелись экранированный тир, оружейная, мастерская, тот самый гараж для суперкаров, и вишенкой на тортике оказалась система противоракетной обороны.

Тут я чуть слезу горючую не пустила от умиления: двенадцать барабанов по двенадцать противоракет, которые можно заменить на ракеты «воздух-поверхность», а ежели снабдить ядерными или плазменными боеголовками… Какая там площадь у Ва?..

«Плевок на карте. Даже не думай, Ольга!»

«Да пошла ты козе в трещину, помечтать уже нельзя!»

«А я мечтаю о горячей ванне без малого три недели! Хорош на железяки фапать, пойдём в барские покои, сил моих нет терпеть этот гадский зуд! Близняшек кликнуть не забудь, пусть омоют наше тело».

«Сестрицы отныне барышни вольные. Бери туловище под контроль и сама намывайся сколько угодно, а я спать хочу».

«Что, вот так прям сразу? Неужели доверяешь? А если я…»

«А ежели вздумаешь учудить что-то из ряда вон непечатное, найду то место, где ты прячешься, и выпущу туда заговорённую Папой серебряную пулю! Уразумела?»

Глава 2

Кругом какая-то суета, звон разбитого стекла, приглушённые звуки панических голосов, плеск воды и опять это назойливое, рвущее перепонки: «Барыня утопла! Горе-то какое! Что ж теперь будет! Барыня! Как же так⁈» Что за херня здесь творится? Стрёмный сон. Или это не сон?

На губах солоноватый привкус слёз, что-то тёплое и мягкое накрыло рот. Гортань полыхнула огнём, болью отозвались трахея, бронхи, лёгкие, немилосердно заломило грудную клетку, спазмом пронзило диафрагму, конвульсивно сократился желудок. Противно-то как, будто насосом надули, дико хочется выкашлять спёртый воздух, но не можется. Тело чую, а управлять не могу — контроль целиком утрачен.

«Васька, сучара! Приаповой дубиной стоеросовой тебя по лбу! Сорок кадушек солёных лягушек в дышло! Ты чё натворила, паскуда⁈»

«Оленька, помилуй, сморила водичка тёпленькая, это всё пузырьки, они повинны, треклятые! Кажись, мы того… утопнули крохотку!»

«Чё, мля? Что значит „утопнули“? Сдохли, что ли?»

«Ну прости, Оль, я же не нарочно!»

«Да ты вконец охренела? Пузырьки виноваты? То есть… меня убили сраные пузырьки?..»

В груди что-то лопнуло, стылая кровь в венах моментом вскипела. Выбравшееся за пределы плотской оболочки тёмное нечто разодрало астральный план, будто кусок ветхой марли, и всей мощью обрушилось на остывающий источник, в коем едва теплилась искорка первородной силы.

Сокрушительная плюха бесцеремонно пробудила реактор, вырвав из цепких лап анабиоза. Искра засияла ярче, а затем вспыхнула сверхновой. Протуберанцы, дрогнув, взялись хаотически вращаться, с каждой секундой набирая скорость, тем самым разгоняя состоящую из положительно и отрицательно заряженных магических частиц плазму.

Ярость растопила ледяные оковы смерти и заставила совершить судорожный вдох. Взвившись телом, будто ужаленная разломным шершнем, впечатала лоб в чей-то нос. Раздался хруст, визг боли, полыхнуло первородным пламенем, запахло палёными волосами и жареным мясом, заревела противопожарная сирена. В тот же миг ванную комнату затянуло непроницаемым облаком мелкодисперсных минеральных солей.

Короче говоря… во всём виноваты пузырьки!

Ладно Безобразов: ему не привыкать — горел в огне, а вот княжон было жалко. Бесстыдно вру. Обожжённые лысые