Все же хорошая она девушка, очень добрая. Прежде чем мы встретились, она представлялась мне совсем другой, как Надя, к примеру.

Забыла немного описать дом, в котором мы устроились. Он небольшой, из дерева, с виду довольно старый. Укрытие не самое лучшее: из щелей поддувает, окна разбиты, полы ледяные. Можно было бы подыскать домишко и получше, да только кругом надежнее этого не нашлось ничего, все остальные развалились, превратившись в груду бревен.

Совсем рядом находится озеро. Здесь вообще много озер. На пути я видела как минимум шесть, одни совсем крохотные, другие побольше.

Здесь очень много сосен, из деревьев мне они полюбились больше всего. Если мы и вернемся домой, то по деревьям я буду скучать особенно сильно.

А вообще место это очень красивое. Наверное, я поселилась бы здесь, если б не мерзляки.

Да, наверняка бы именно здесь.

День седьмой. Утро.

Ночью у Вадима Георгиевича поднялся жар. Он стонет и едва говорит, только стонет. У меня слезы наворачивались от его стона, столько в нем жалости.

Не могу об этом писать.

Полагаю, мы задержимся здесь и на сегодняшний день. В таком состоянии Вадим Георгиевич и шагу не сделает, это уж точно. Очень жаль, ведь погода наладилась и стала теплее. Снег местами растаял, солнце стало греть. Оно, конечно, не есть хорошо на одной земле с мерзляками, но в такую погоду, где нет снега под ногами, мы смогли бы продвинуться дальше значительно быстрее.

День седьмой. Вечер.

Съели половину пеммикана.

Лейгур порыскал по домишкам, собрал всякой всячины и соорудил силки для ловли мелкой дичи. Даже не знаю, он действительно надеется что либо поймать с их помощью?

День восьмой. Утро.

Видела Лейгура из окна прошедшей ночью. Он бродил недалеко от озера, что-то ворчал под нос на родном ему языке и пританцовывал, словно в некоем ритуале. Если таким образом он пытается приманить белочек и зайчат в растленные им силки, то я с радостью припущусь в танец вместе ним, только бы уже нормально поесть.

День восьмой. Полдень.

Утром Шаман и Лейгур ушли на охоту. Все давно поняли, что в поселке всем суждено задержаться, поэтому решили не терять времени даром. Погода ясная, снег почти растаял.

День восьмой. Вечер.

Пришли наши охотники, без добычи. Видно, танцы Лейгура не помогли. Да и силки пустые.

Снова отправляемся спать с пустыми желудками.

День девятый.

Вадиму Георгиевичу совсем худо. Он постоянно бормочет во сне, жар не спадает.

Ночью я слышала, как плакала Маша.

День десятый.

Писать будучи голодным с каждым днем все труднее. Мысли разбросаны, трудно собрать все в кучу.

Заметно потеплело, снега стало меньше. На этот раз на охоту вышел один только Шаман, но вернулся с пустыми руками. Говорит, это какое-то проклятие, не иначе.

Михаил Буров. Михаил Буров. Михаил Буров. Михаил Буров. Михаил Буров. Михаил Буров. Михаил Буров. Михаил Буров. Михаил Буров. Михаил Буров. Михаил Буров. Михаил Буров.

День двенадцатый.

Юдичев заговорил о том, что надо уходить и намекнул оставить Вадима Георгиевича, при этом сказав: «он не жилец». Маша как услышала это, так стала поливать его отборным матом, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на него с кулаками.

Как бы не хотелось это говорить, но Юдичев прав — надо уходить. Весна уже открыто ступает нам на пятки.

День тринадцатый.

На этот раз Матвей и Шаман ушли на охоту. Надеюсь, у них получится добыть что-нибудь. Умираю с голода.

Глава 1

Тяжелая ноша

Прохладный сквозняк коснулся лица, и Матвей очнулся. Он обнаружил себя валяющимся в грязи рядом с большой лужей. Лес впереди застилала коричневая пелена, мешающая разглядеть все вокруг. Тыльной стороной он протер глаза и увидел сосновую чащу, в глубине которой скрывался непроглядный мрак. Серые облака с редкими просветами солнечных лучей медленно плыли в сторону востока.

В метре от себя он заметил блочный лук и поясной колчан с рассыпанными стрелами. Увиденное сразу вернуло память: он бежал так быстро, что не заметил вязкую жижу под ногами, споткнулся и на минуту-другую потерял сознание. Такое случалось с ним уже однажды, когда он, будучи мальчишкой, был вынужден долгое время голодать во времена Адаптации. Вот и сейчас это не самое приятное чувство отозвалось в его теле спустя столько лет.

Он сделал глубокий вдох и с трудом попытался собраться с мыслями. И тут ему как обухом по голове ударило:

Шаман мертв!

Осознание этого пришло как будто бы только сейчас и у него открылось второе дыхание. Он поднял обращенный лук, быстро собрал стрелы в колчан и, поправив не менее запачканную винтовку на плече, что есть силы побежал к поселку, где укрылись остальные. Он оказался в сосновой чаще, но вдруг краем глаза уловил движение.

Мерзляки…

Хотел было потянуться к винтовке, но вовремя вспомнил о пустом магазине. Он взялся за пластиковое оперение стрелы и неожиданно увидел человека, подглядывающего за ним из-за дерева. Как следует приглядевшись, Матвей ахнул от удивления.

Это был Йован.

Его друг посматривал на него, держась бледной рукой за сосновый ствол. Пальцы барабанили по шершавой коре дерева. С виду оживший покойник словно бы что-то замышлял.

— Йован?

Собиратель сделал шаг в его сторону, но Йован в эту же секунду зашел за дерево и исчез, как в воздухе растворился.

Матвей опустил лук и около минуты стоял как вкопанный с полуоткрытым ртом. Все мысли сосредоточились на увиденном, и он без конца задавал себе лишь один вопрос: я схожу с ума?

Наконец, поборов ступор, он вновь побежал.

Полчаса понадобилось Матвею на дорогу к поселку. Не переставая бежать, он пересек трассу, затем стоящие вдоль нее бревенчатые обломки, а следом прямиком к озеру, к двухэтажному дому, где укрылись остальные.

На крыльце его встретила Надя, сидевшая с винтовкой на коленях. Завидев Матвея и рыская взглядом за его спиной в поисках Шамана она поняла все без слов. Прогрессистка приоткрыла дверь и крикнула в дом, чтоб все немедленно собрались.

— Нам… нам…

— Отдышись, — велела Надя собирателю.

Каждый вздох давался ему с невыносимой болью, горло резали невидимые зазубрины лезвия, еще и рана в боку заныла с новой силой. Он почувствовал, как закружилась голова и попытался опереться о перекладину, но вместо нее нащупал пустоту. К счастью Надя вовремя сообразила и успела подхватить его изнуренное тело.

Первым на крыльце показался Лейгур.

— Где Жак? — Лохматая голова исландца стала вертеться из