заброшено, но будто бы… — Она замялась, потом посмотрела на него и с едва слышным испугом в голосе произнесла: — Будто мы здесь не одни. Знаешь, пришли в гости, а хозяева либо вот-вот придут, либо спрятались и наблюдают за нами из-под половицы, или еще откуда-нибудь. В общем, жду не дождусь утра. Хочу убраться отсюда как можно скорее.

Арина поднялась с места и подошла к Матвею вплотную.

— Матвей…

— Я знаю, что ты хочешь сказать, — опередил ее собиратель. — Давай не будет об этом.

— Просто хочу убедиться, что ты примешь верное решение, — она перешла на шепот. — Мне тоже ужасно жаль Вадима Георгиевича, но ты, как собиратель, должен понимать…

— Я все понимаю. — Ему не хотелось вновь поднимать эту тему.

— Надеюсь на это. — Она коснулась его щеки и провела ладонью. По его телу пробежали мурашки, а по внутренностям словно разлилась теплая вода. — Скажи, с тобой все хорошо?

Матвей натянуто ухмыльнулся.

— Учитывая наше нынешнее положение?

— Нет, я не об этом, — ее голос оставался серьезным. — С тех пор, как мы ушли из Москвы, тебя начало словно беспокоить что-то, и я не имею в виду наши нынешние проблемы. Ты чаще стал разговаривать с собой…

— Вот как? — Он не припоминал за собой подобное.

— Да. Я слышала много раз, как ты бормотал по ночам или когда оставался один.

Ее ладонь легла ему на плечо.

— И еще твой взгляд… — Арина снова посмотрела в огонь, облизала губы. — Словно ты призрака увидел.

При упоминании «призрака» перед взором собирателя как вспышка проявились лица Йована, затем Паши и даже Шамана. Их измученные, бледные, мертвые лики пристально смотрели на него.

— Матвей? — Голос Арины прозвучал громче обычного. Он почувствовал, как его трясут. — Что с тобой?

— Н-ничего…

— Вот про это я и говорю, ты…

— Это все голод, — поспешил он прервать ее. — Голод и усталость, вот и все.

Арина поджала губы и вдохнула носом, выражая понимание о нежелании Матвея продолжать эту тему.

— Просто знай, я рядом, хорошо? — Арина погладила его по руке.

— Хорошо, сестренка.

В ответ она улыбнулась и потянулась к его винтовке.

— Попробуй поспать, я подежурю. Все равно сна ни в одном глазу.

— Уверена?

— Да, уверена, иди. Тебе нужно хоть немного поспать, прежде чем… Ты знаешь. Мудрое утро не наступит, если как следует не выспаться.

— Пожалуй, — согласился Матвей и отдал ей винтовку.

Матвей слышал голоса, множество голосов, отражающиеся от наполовину сгнивших стен. Иконы говорили с ним, шептали на ухо, и все это сливались в единый поток бессмыслицы. Но отчего-то собиратель воспринимал все это как само собой разумевшееся. Как если бы он зашел внутрь ветряка и услышал гудение ватт, бегущих по проводам.

Шепот не замолкал, и слыша его, Матвей ощущал необъяснимый покой. Время перестало иметь для него значение, потеряв всякий смысл.

А затем настало пробуждение…

Глава 3

Два пути

На рассвете, пока все остальные готовились к дороге, Матвей вышел наружу и проверил небо. Изучая тяжёлые облака, медленно плывущие с востока, он вспоминал уроки Шамана. За последние несколько дней старший собиратель уделял каждую свободную минуту, чтобы научить его искусству прогнозирования погоды по небу, пока Матвей, чувствуя себя в эти минуты чуть ли не новичком в ремесле собирательства, сосредоточенно впитывал новые знания.

Себе он признался, что тип именно этих облаков припомнить не может — еще и бессонная ночь вкупе с неумолимыми кошмарами, не дающими покоя, отразилось на уме, — однако он точно мог сказать, что надвигающаяся погода несет в себе как и добрую весть, так и нехорошую.

Матвей почувствовал, как его дернули за рукав. Тихон подошел совсем незаметно и выглядел немного взволнованным.

— Доброе утро, — пролепетал он.

— Доброе.

Мальчишка потер руки, спрятал их в карманах и стал шаркать ногой по мерзлой траве, успевшую покрыться хрусталиками льда за прошедшую ночь.

На крыльцо вышел Лейгур, лицо исландца выглядело помятым и усталым, борода вся спутанная.

— Матвей, пора, — хриплым голосом обратился он к нему. — Тебя только ждем.

— Иду, — ответил собиратель и набрал воздуха в грудь. Он встретил взгляд Тихона. Парень будто понял его тяжелую ношу без слов и, ничего не сказав, направился обратно в церковь.

Матвей еще раз обратил взор к облакам, которые неумолимо двигались в сторону запада, и, выждав минуту, направился к церкви.

Все собрались вокруг затухающего костра. Проголосовавшие «за» уже накинули на плечи рюкзаки и винтовки, готовясь к выходу, в то время как троица из Нади, Маши и вставший рядом с ними Тихон уходить не торопились; Надя делала лишние крепления из найденных откуда-то кожаных ремней, в то время пока Маша гладила лежащего головой у нее на коленях отца по красному и вспотевшему лбу.

При виде больного старика очередная волна стыда подкатила к горлу собирателя.

Все выжидающе смотрели в сторону Матвея в ожидании вердикта.

— Ну не томи уже, — нетерпеливо проговорил Юдичев. — Сделай одолжение, проголосуй «за» и двинем уже из этого местечка подальше. Мне здесь не по душе.

— Голосуй, как считаешь нужным, — добавил Лейгур.

— Идите уже, все вы, — устало произнесла Маша. — Справимся и без вас.

— Нет, не справитесь, — ответил наконец Матвей и, оглядев остальных, указал на дверь в церкви. — Я только что проверил облака, сюда надвигается холодный фронт, возможно последний в этом сезоне. Уже к полудню сюда придет мороз, а с ним, вероятно, и буря, всякое может быть. В любом случае, какой бы новый вид мерзляков ни шел у нас за спиной, такого холода они точно не переживут, — и после небольшого промедления поспешил добавить: — по крайне мере я на это надеюсь. Возможно, в этом и кроется причина того, что они до сих пор на нас не напали: чувствуют приближение холодов.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила настороженно Надя.

— Это наш шанс уйти как можно дальше на север, не боясь при этом столкнуться с мерзляками. Считайте, сама природа укрыла нас на неизвестное время, позволив отступить подальше. Сколько это продлится? Понятия не имею. Возможно две недели, возможно три, а может и вовсе пару дней. Но мы можем рискнуть… —