— Еще бы им не любить такого красавца и бойкого повесу!

— И как же утешала Сина смятенного супруга?

— Сперва она предложила Валтасару собрать вместе всех дворцовых звездочетов, магов, волшебников — пусть объяснят, что написано на стене. Царь так и поступил, но никто из придворных советников не сумел помочь растерянному монарху.

— Дядюшка, я, кажется, догадался, что случилось дальше!

— А я догадался о том, о чем ты, мой племянник, догадался! Совершенно верно! Сина посоветовала мужу вызвать во дворец меня. “Кто, кроме мудрого Даниэля способен прочесть таинственную надпись на стене и успокоить тебя, милый Валтасар! Наш Даниэль умеет и сны толковать, и любую загадку разгадает. Нечему удивляться, ведь ему помогает всесильный Бог его!” — сказала она мужу, а потом передала эти слова мне.

— Полагаю, ты не заставил себя ждать и немедленно явился во дворец?

— Точно! Я застал Валтасара в страшном возбуждении. Я понял, что по какой-то причине ему крайне важно понять смысл слов на стене. Он стал льстить моим талантам и пообещал воистину царскую награду: пурпурное одеяние и золотое ожерелье. Но и это не всё — монарх посулил мне подарить треть царства!

— Недурной гонорар, однако!

— Сам понимаешь, Акива, я отказался от наград.

— Да почему же, дядюшка?

— Ах, какой ты еще зеленый, племянничек! Ведь я пророк, а не делец! Я тружусь во имя вечной славы, а не ради суетной земной выгоды.

— Должно быть, я слишком приземлен, и не доступно мне понимание высокого!

— Какие твои годы? Поймешь еще! Я быстро вник в смысл настенной надписи и разъяснил ее суть Валтасару. Он схватился за голову и спешно бросился в свои покои. Вскоре люди увидали, как царь покинул дворец. Назавтра мне с прискорбием сообщили, что мертвое тело Валтасара найдено у ворот Вавилона.

— Любопытно, какова судьба наград, от которых ты отказался?

— Коли это так уж любопытно тебе, могу просветить. Валтасар перед бегством из дворца успел отдать распоряжения придворным, и слуги принесли мне дорогую одежду и драгоценные украшения. Я поместил эти вещи в доме учения, в комнате, что служит музеем подарков нашим мудрецам.

— Ты получил одежду и украшения. А обещанная треть царства, надеюсь, теперь в твоем распоряжении, дядюшка?

— Увы!

— Ясно. Каков смысл надписи на стене?

— То была угроза скорого нападения персов на Вавилон. Я полагаю, для Валтасара сии слова означали нечто такое, что требовало от него немедленных действий. Нам это предстоит выяснить.

— Что известно об осквернении кубков из иерусалимского Храма?

— Когда я вошел в пиршественный зал, я сразу заметил в руках нечестивых пьяниц и их распутных девок священные кубки, взятые отцом Валтасара из Храма. Язычники пили некошерное вино из нашей сакральной посуды, касались ее своими порочными руками и богохульными устами. Я внутренне содрогнулся.

— Я полагаю, что как раз-таки в облегченном поведении своем девки мало виноваты. Уверяю тебя: распутство распутных женщин — это их самый незначительный грех!

— Тебе, молодому, видней. Замечу при том, что исправить закосневших в пороке — все равно, что обуздать ветер. Однако давай не будем отвлекаться.

— Хорошо, давай не будем отвлекаться. Почему ты решил, что сосуды эти взяты из иерусалимского Храма?

— Кубки плакали, и слезы бессильного отчаяния текли по их крутым бокам. Они вопияли о постигшем их бедствии. У меня есть дар видеть слезы страдания и слышать голос терпящего невзгоду. А, кроме того, разве может быть что-либо красноречивее наших квадратных букв, выгравированных на золотых стенках сосудов?

— Мне думается, что дело о кубках навряд ли заинтересует Дария, оно важно лишь для нас, для иудеев, не так ли?

— Безусловно.

* * *

— Теперь, Акива, расскажи-ка, что успели прощебетать тебе близнецы Рина и Пнина? — спросил Даниэль.

— Девочкам по одиннадцати лет. Они сироты по матери. Их воспитывает няня, а в экстремальные педагогические ситуации вмешивается папаша Асаф: важные вещи он не оставляет на произвол воспитательницы и судьбы, — сказал Акива.

— Какие еще экстремальные педагогические ситуации?

— Я проверю и доложу тебе.

— Так что же всё-таки полезного для нашего расследования ты успел узнать от малолетних девиц?

— Рина и Пнина успели сообщить мне, что до недавнего времени в их доме жила некая юная персидская особа по имени Рудабе. Она была старше Рины и Пнины на четыре года, но это не мешало близняшкам дружить с нею. Теперь Рудабе куда-то пропала и юницы чрезвычайно огорчены и даже плачут об исчезновении старшей подруги.

— Пока не вижу, что может нас тут заинтересовать. Разве, что посочувствовать девочкам, а то и поплакать вместе с ними!

— Боюсь, ты ошибаешься, дядюшка! Небезынтересно для нас, что сам Валтасар наведывался в богатый дом Асафа и проводил время с тремя подружками.

— Хороши причуды у монархов! Зачем он это делал?

— Вопрос в самую точку! Вот это и предстоит нам понять. Чутье подсказывает мне: здесь что-то кроется!

— Жаль, что не ясна нам цель визитов Валтасара в дом к Асафу. А что, девочки неразговорчивы? Молчуньи?

— Наоборот, они с большим воодушевлением трещали языками! Но как только строгий отец увидал, что они болтают со мной, тут же прогнал дочерей, дескать, марш к себе, мелюзга, вас куклы ждут!

— Обед готов, важные мужчины! — раздался из соседней комнаты голос Авишаг.

— Омоем руки, и — за стол! — проговорил Даниэль.

За скромной трапезой дядя и племянник вспоминали свое первое совместное расследование — как разоблачили они авантюриста Йони и его возлюбленную, красивую и лживую мужнюю жену Шош.

III

Во все времена (да и поныне так) умные из людей задавались вопросом: “А хорошо ли это — добиваться своей пользы?” Молчаливо предполагалось при этом, что ответ непременно существует. Недостатка в жизненных примерах никогда не было, и подходящие факты изобильно окружали мыслителей. Может быть, именно поэтому последние обязательно находили решение проблемы — каждый в меру отпущенных ему судьбой интуиции и проницательности.

Углубляясь в проблему, иные интеллектуалы пытались выяснить вещи, которые казались им более фундаментальными, чем ответ на первоначальный вопрос об упорстве в преследовании собственной выгоды. По мнению сих мудрецов, сперва следовало уяснить, что такое “хорошо”, и что такое “польза”. Да и в том, как следует понимать слова “добиваться пользы” и “своя польза” — тоже не лишне разобраться. Известно, что ключ ко всякой истине — это вопросительный знак!

Интерпретаторы человеческой природы понимали упомянутые фундаментальные вещи всяк по-разному. Сообразно своему разумению, каждый предлагал собственный ответ на первоначальный вопрос.

Принималось во внимание то соображение, что в жизни больше пустого, чем полезного. Беспристрастно и честно исследовалась и постыдная реальность: