говорю. По крайней мере, так сказала бы сестра Лоэни. В любом случае, Яй уже не была так напряжена, словно в любую секунду готова к бегству. Она уселась рядом со мной и стала смотреть, как Юэм подает порцию вареной белой рыбы с яйцами и тушеным фиолетовым бататом с южных склонов острова. Я порадовалась, что сегодня нам дали фиолетовый батат, а не капусту. Иногда мне кажется, что в нашем рационе слишком много капусты.

Когда мы поели, я откинулась назад, поглаживая живот.

– Если бы мои домашние услыхали, как мы вкусно едим, они бы мне ни за что не поверили.

Мне тяжело думать о том, что у моей семьи нет такого количества еды, как у меня в Аббатстве. Может быть, они иногда голодают. Мой дом так далеко – я и не знаю, как им удалось перезимовать зиму, не знаю, какой выдался урожай, есть ли еда на столе. Могу только надеяться, что теперь, когда едоков стало меньше, остальным больше достается. Я могла бы написать им письмо, но дома никто не умеет читать, да и не представляю себе, кто смог бы доставить мое письмо на наш маленький хутор в северной части большой долины Роваса.

Стряхнув с себя грусть, я ободряюще улыбнулась Яй.

– Не думай о том, что было. Теперь ты в Аббатстве вместе с нами, и здесь все совсем не так строго, как многие думают. После ужина время принадлежит нам самим.

Вокруг нас другие неофитки поднялись под пристальным взором сестры Эрс и понесли свои блюда и кружки в посудомоечную. Неофитки сестры Эрс стали вытирать длинные столы, чтобы там было чисто, когда придет черед ужинать сестрам. Я взяла свое блюдо и кружку, Яй последовала моему примеру, и мы встали в очередь в посудомоечную.

– Многие неофитки спускаются по вечерам к морю, чтобы искупаться или пособирать ракушки, – сказала я. – Другие поднимаются в гору, чтобы рвать цветы и наслаждаться видом. Некоторые читают то, что задали им сестра О или сестра Нуммель, другие просто болтают или играют в игры.

Мы положили посуду в таз с холодной водой. Среди последних вышли из посудомоечной и оказались на вечернем солнце. Из хлева доносилось блеяние коз. Скоро настанет время вечерней дойки. По Рассветной лестнице, разговаривая между собой, поднимались сестры. Мне пора спешить, пока сестра О не вышла из своей комнаты.

– Найдешь дорогу к Дому Неофиток? Ты можешь заниматься, чем хочешь, пока не настанет время благодарения в Храме Розы.

– А можно мне с тобой?

И снова меня потряс низкий сочный голос Яй. Она стояла, сжав руки перед собой, глядя в землю. Сердце мое упало. Я не хотела брать собой Яй. Мое вечернее занятие принадлежало только мне. Никогда раньше я ни с кем его не делила.

– Тебе будет скучно, – пробормотала я. – Понимаешь ли, я…

Она стояла неподвижно, так сильно сжав руки, что костяшки побелели. Глаз она на меня не поднимала. Не могла же я отказать в компании одинокой девочке в ее первый вечер на новом месте!

– Разумеется, ты можешь пойти со мной, если хочешь.

Она быстро подняла глаза, и я улыбнулась ей.

– Пошли скорее, надо спешить!

Я понеслась вниз по Рассветной лестнице, бормоча извинения сестрам, попадавшимся мне на пути. Сестре Лоэни достался такой тычок, что даже платок съехал набекрень.

– Мареси! Смотри, когда бежишь! Разве Мать хоть когда-нибудь…

Ее упреки затихли у меня за спиной, когда я в сопровождении Яй пронеслась наискосок по неровным булыжникам двора и кинулась вверх по Вечерней лестнице.

Храмовый двор окружен с трех сторон тремя зданиями, а четвертая – это крыша Дома Неофиток, расположенного уровнем ниже. Слева, рядом с каменной стеной, стоит Дом Сестер. К востоку, в сторону горы, находится прекрасный Храм Розы, а к северу – Дом Знаний, самое старинное здание Аббатства. За Домом Знаний лежит Двор Знаний с одиноким лимонным деревом, а за ним, защищенный от морских ветров невысокой стеной, простирается Сад Знаний.

Подбежав к двери Дома Сестер, я распахнула ее и понеслась по коридору к двери сестры О. Яй не отставала ни на шаг.

В дверь сестры О положено стучаться, для этой цели на двери есть небольшое латунное кольцо в форме змеи, кусающей себя за хвост. Когда я спросила сестру О про змею, она улыбнулась своей обычной, слегка кривоватой улыбкой и ответила, что змея – ее покровительница. Я научилась не задавать ей слишком много вопросов сразу. Но решила обязательно выяснить, что она имела в виду.

Я постучала и, как обычно, сестра О крикнула своим хриплым голосом:

– Входи!

Я открыла тяжелую дубовую дверь. В комнате за большим письменным столом у западного окна сидела сестра О, склонившись над книгами и бумагами. На руках у нее были надеты нарукавники, чтобы не испачкать рубашку, пальцы перемазаны чернилами.

Обычно она лишь приподнимает брови, увидев, что это я, а затем указывает на ключ, висящий на крюке под одной из настенных ламп. Но на этот раз она заметила Яй, стоящую позади меня, отложила гусиное перо и выпрямилась.

– Кто это? – спросила она со свойственной ей прямотой, и я почувствовала, как Яй попятилась. Я сделал шаг в сторону, чтобы они могли лучше видеть друг друга.

– Это Яй, она приехала к нам сегодня. Хочу показать ей сокровищницу.

Тут я почувствовала, что краснею. Обычно я стараюсь избегать этого слова, когда меня слышит кто-то еще. Это всего лишь детское слово, которым я назвала комнату, впервые увидев, что в ней хранится. Теперь-то я знаю, что ключ ведет не в сокровищницу. Но для меня это самое прекрасное место на всем острове.

Сестра О уже вернулась к работе. Она только кивнула в сторону ключа и перевернула страницу в лежащей перед ней книге. Думаю, она забывает об ужине чаще, чем вспоминает о нем.

Я сняла с крюка ключ. Он длиной с мою ладонь, причудливой формы. Я всегда ношу его определенным образом, крепко взявшись за резную ручку. Сделав Яй знак выйти, я тихонько закрыла за собой дверь. Потом улыбнулась от уха до уха. Просто не могла сдержаться. Каждый раз у меня буквально мурашки по коже бегают от предвкушения.

Сокровищница находится в Доме Знаний, за нашими учебными комнатами, в дальнем конце гулкого каменного коридора. По вечерам в доме пусто, двери в учебные комнаты закрыты. Однажды Эннике спросила меня, как я не боюсь ходить туда одна, когда солнце уже стоит низко на небе и никого больше в доме нет. Мне