Шрифт:
Закладка:
Из машины времени удалили батареи, заменив их маленьким атомным двигателем с почти неограниченным энергетическим ресурсом. Авард подарил гостям психофон, чтобы они могли общаться со всеми, кто встретится им в будущем. Все были очень вежливы и деликатны, но Саундерс поймал себя на том, что невольно согласен с Белготаем. Ему не очень пришлись по душе эти чересчур цивилизованные господа. Он принадлежал к другой эпохе.
Авард попрощался с гостями важно и степенно.
— Странно видеть, как вы отправляетесь в путешествие во времени, — сказал он. — Невозможно представить, что вы будете путешествовать еще долго после моей кремации, увидите такое, чего я даже не могу вообразить. — Выражение его лица на мгновение изменилось. — Я даже немного вам завидую. — Он быстро отвел глаза, словно испугался собственной мысли. — Прощайте, и да пребудет с вами удача.
4300 год. Здания колледжа исчезли, теперь их сменили маленькие, искусно сделанные летние домики. Вокруг машины столпились юноши и девушки в легкой переливающейся одежде.
— Вы путешественники во времени? — спросил один из них, удивленно округлив глаза.
Саундерс кивнул — он так устал, что не мог говорить.
— Путешественники во времени! — восхищенно пискнула девушка.
— А не знают ли в ваше время способа путешествия в прошлое? — с надеждой спросил Саундерс.
— Я о таком не ведаю. Но, пожалуйста, останьтесь ненадолго, расскажите нам о вашем путешествии. У нас давно не было никаких развлечений — с тех самых пор, как вернулся корабль с Сириуса.
Никто не скрывал настойчивого нетерпения, особенно женщины. Они окружили пришельцев кольцом нежных рук, смеялись, что-то восклицали и оттесняли их все дальше от машины. Белготай ухмыльнулся.
— Давай останемся на ночь, — предложил он.
Саундерс не видел смысла возражать. Времени у них достаточно, с горечью подумал он. Все время мира.
Ночь прошла в шумном веселье. Саундерс ухитрился кое-что разузнать. В эту эпоху Земля стала галактическим захолустьем, где скопилось накопленное торговлей огромное богатство, охраняемое негуманоидными наемниками от набегов межзвездных пиратов и завоевателей. Этот регион превратился в одно из многочисленных мест развлечений для детей из богатых купеческих семей, уже многие поколения живущих за счет унаследованных богатств. Они оказались симпатичными ребятами, но в них чувствовалась какая-то умственная и физическая расслабленность и глубокая внутренняя усталость от пустых, все более теряющих новизну развлечений. Декаденс.
В конце концов Саундерс одиноко уселся неподалеку от мягко поплескивающего искусственного озера под луной, на которой алмазно поблескивали купола городов, и принялся разглядывать медленно вращающиеся над головой созвездия — далекие солнца, которые человек завоевал, так и не став хозяином над самим собой. Он подумал о Еве и захотел заплакать, но пустота в его груди оказалась сухой и холодной.
Наутро Белгатая одолело сокрушительное похмелье, от которого его избавил напиток, предложенный одной из женщин. Путешественники немного поспорили между собой, стоит ли Белготаю оставаться в этом веке. Сейчас он при желании мог улететь куда угодно — в галактических далях остро не хватало воинов. Но то, что Сол — так сейчас называли Солнце — теперь очень редко посещали и ему, возможно, пришлось бы прождать долгие годы, в конце концов заставило Белготая продолжить путешествие.
— Мир долго не продлится, — сказал он. — Сол слишком лакомый кусочек, а наемники не всегда преданы тем, кто их нанимает. Рано или поздно на Земле снова вспыхнет война.
Саундерс грустно кивнул. Ему было невыносимо тяжело думать о сокрушающей силе, которая начнет губить миролюбивых и никому не причиняющих вреда людей, о том, как их начнут убивать, мучить и захватывать в плен. Но у истории свой путь, и он отмечен могилами пацифистов.
Яркая сцена затянулась серым туманом. Они отправились дальше.
4400 год. Полыхала какая-то вилла, взметая дым и пламя в пасмурное небо. Неподалеку стоял огромный звездолет, покрытый отметинами от лучевых ударов, а возле него суетились огромные бородатые люди в шлемах и кирасах, с хохотом волочившие отовсюду награбленное золото и упирающихся пленников. Варвары пришли!
Вышедшие было путешественники торопливо вернулись в машину. Оружие звездолета могло превратить ее в тлеющие обломки. Саундерс до упора передвинул вперед рукоятку хода.
— Давай лучше прыгнем подальше, — сказал Саундерс, когда стрелка миновала столетнюю отметку.. — Вряд ли стоит ожидать технического прогресса в эпоху упадка. Попробую пятитысячный год.
«А достигнет ли когда-нибудь прогресс того, что нам нужно? — мелькнуло у него в голове. — Увижу ли я тебя когда-нибудь снова, Ева? И не оплакивай меня долго, — подумал он, словно его тоска могла преодолеть бездну тысячелетий. — Единственное, что для меня важно во все кровавые века человеческой истории, — твое счастье».
Когда стрелка стала приближаться к шестому столетию, Саундерс попытался передвинуть рукоятку обратно. Но не смог!
— Что случилось? — Белготай склонился к его плечу.
Саундерс потянул сильнее, чувствуя, как по ребрам заструился холодный пот. Рукоятка осталась неподвижной — проектор нельзя было остановить.
— Сломалась? — тревожно спросил Белготай.
— Нет… это автоматический детектор массы. Мы погибнем, если появимся в том месте, которое уже занято твердой материей. Детектор не дает проектору остановиться, когда распознает такую ситуацию. — Саундерс криво усмехнулся. — Должно быть, какой-то болван построил дом прямо на этом месте!
Стрелка продвинулась до упора, а они все продолжали мчаться сквозь безликую серость. Саундерс обнулил счетчик и отметил про себя, что они уже проскочили первые полтысячелетия. Неплохо бы знать, в каком году они вынырнут. Хотя и не обязательно.
Поначалу он не волновался. Творения человеческих рук на редкость недолговечны; он с грустью подумал о городах и цивилизациях, чей восход он наблюдал и которые снова погрузились в ночь и хаос времени, прожив свой недолгий час. Но через тысячу лет…
Две тысячи…
Три тысячи…
В тусклом свечении инструментальной панели он увидел бледное и напряженное лицо Белготая.
— Сколько еще? — прошептал он.
— Не знаю…
Внутри машины под мощную песнь проектора текли долгие минуты, а два человека зачарованно следили за отсчетом веков.
Через двадцать тысяч лет невероятное завершилось. В 25 296 году рукоятка, на которую непрерывно давил Саундерс, неожиданно высвободилась. Машина вырвалась в реальность, качнулась, опустилась на полметра вниз и замерла. Они тут же распахнули дверь.
Проектор лежал на каменном блоке размером с небольшой дом. А сам блок находился… на середине грани пирамиды. Столетиями он медленно соскальзывал со своего места, пока не освободил машину.
Пирамида из серого камня имела форму тетраэдра с основанием в милю и высотой в полмили. Внешняя облицовка то ли обвалилась, то ли была снята,
