– теперь вы знаете. Один… одно существо из моего мира… мой давний оппонент… решил вмешаться. Текущие обстоятельства таковы, что там, – теперь он чисто по-человечески указал взглядом наверх, – я не найду поддержки. И он, мой оппонент, в данный момент сильнее меня…

Никто не проронил ни звука, но многие зашевелились.

– Сначала, как я предполагаю, он продемонстрирует силу, – добавил Рудра после паузы. – Затем применит ее. В переговоры не вступит. Кроме того, он, вероятно, будет действовать не в одиночку. Я постараюсь отбиться, но… это трудно.

Он говорил медленно, впечатывая слова в сознание кандидатов. Затем и вовсе замолчал. Остался лишь тот излучаемый Рудрой вихрь ощущений, что уловил Василий, да и все прочие тоже.

Не просто напряжение – страх. Росло, крепло и твердело цементом понимание: Рудра переживает из-за того, что проделанная им большая скрупулезная работа, его работа, вот-вот пойдет насмарку. И он боится. Он знает, кто прав в давнем споре, и – при всех бесчисленных нюансах и оговорках – по-прежнему утверждает, что прав именно он, а не завистник-оппонент с его бандой подпевал. В далеком прошлом уже возникала похожая ситуация, она не обошла стороной человечество: имел место конфликт, затронувший Землю, и тогда бестолковые шаманы, не разобравшись в сути явлений, выдумали злых духов, а монотеисты – дьявола. Как в прошлый раз, так и в этот высшее руководство не настроено вмешиваться, если конфликт останется в рамках, не угрожающих существованию цивилизации, из-за которой он, собственно, возник.

Что до кандидатов, то… им надо решить свою судьбу прямо сейчас. Рудре больше не на кого опереться. Сила кандидатов ограничена, но не равна нулю. Если они не хотят рисковать, пусть заявят об этом – и будут немедленно возвращены туда, откуда в свое время и с их согласия были изъяты. С сохраненными воспоминаниями или нет – не играет серьезной роли, мелочь это… Без поддержки Рудра обречен на поражение и не станет сопротивляться до последней крайности. Но и с поддержкой шансы на победу невелики, пусть ни у кого не останется иллюзий на этот счет. Возможно всякое, вплоть до физического уничтожения одного, нескольких или всех кандидатов. Оппонент упорен и, встретив ответное упорство, церемониться не станет. Сейчас еще можно сойти с дистанции – потом уже будет поздно…

– Ваше решение?

Зачем-то Рудра произнес это вслух. Должно быть, не верил, что информация, доведенная до кандидатов через мыслепередачу, хорошо усвоена.

Что тут усваивать, подумал Василий. Усвоил уже. Решать надо…

Да и решать тут нечего. Все понятно. Вернуться в человечество и влачить в нем то или иное существование, отчаянно, до судорог жалея об упущенных возможностях, запрещая себе думать о них и все равно думая, – нет уж, спасибо! Со стертой памятью – тоже не лучше. Альтернатива: пойти с Рудрой и победить или погибнуть, причем второе вероятнее первого. Рудра, конечно, подсобит, пока для него не запахнет жареным, но под угрозой гибели он, надо думать, начнет жертвовать кандидатами, спасая себя, и это в общем-то правильно и абсолютно логично, потому что без него мы – никто, никому не нужны и звать нас никак. Полуфабрикаты мы, причем в подавляющем большинстве неудачные, обреченные на отбраковку. Сами себя и отбракуем через суицид, у нас к нему склонность – полезно вспомнить, среди кого Рудра отбирал кандидатов. Мало кто из них готов признаться в этом, но ведь ясно же видно: все они затюканные нонконформисты, несостоявшиеся самоубийцы по причине страстного желания изменить что-то в этом мире и невозможности сделать это…

Лучше уж в ничто, чем в прежнюю жизнь! Вспомнилось: университет, брошенный из-за невозможности вносить плату за обучение, должность младшего экономиста, полученная из милости, напыщенный хам начальник, ненужная каждодневная суета, приятели, которых язык не повернется назвать друзьями, скользкий Борька, подлая Ленка, иллюзия жизни в соцсетях и доставшаяся в наследство так называемая дача. Фазенда. Дощатый пол сгнил, снизу задувает, в драные обои на фанерных стенах тычется проникший с улицы большой комар с растопыренными ногами. Фундамент тонет. Участок в шесть соток на болоте. Чахлый больной лесок. Так и ждешь, что среди ночи завоет баскервильская собака, а не завоет она, так сам того и гляди завоешь.

Подвыл – а легче стало? Нет. Комару твой вой – тьфу. И кому угодно – тоже тьфу. Жить нужно весело, тут смех нужен, а не вой. Хоть философский, от Демокрита, хоть глупый, от Шифрина. А лучше – нормальный, человеческий, здоровый…

Ха-ха. Вот и смеюсь. Человеческий – и вдруг здоровый? Не бывает. То есть бывает, но редко. Пациент не осознает, что болен. Пациентов – тьма-тьмущая. Мы здоровы, мы все так говорим, а что решит большинство, то и истина. Кто берется лечить человечество, того распинают, в лучшем случае позволяют убежать из Мекки в Медину. Больные правят бал. Система доктора Смоля и профессора Перро. Сумасшедший дом на самоуправлении.

И мне – туда?

Мысли пронеслись коротким шквалом, и решение окрепло в долю секунды.

– Драться, – сказал Василий, решительно выпятив подбородок, и был огорчен тем, что высказался не первым: минимум четверо кандидатов опередили его на мгновение. Да и аутсайдеры не сильно отстали.

– Драться так драться. – Похоже, Рудра и не ожидал иного ответа. – Всем разбиться на тройки. Ирвин, Ральф, у вас неполная тройка, вы справитесь. Остальные…

Остальные уже поняли, кто в какой тройке, Рудра распределил их сам, исходя из неизвестных соображений. Ну и для скорости, конечно.

– Я буду защищать главный рубеж обороны, вы – перекроете окольные пути. Их семь – основных. Есть и другие, маловероятные, за ними я пригляжу сам. Внимание: действовать вам придется в привычных физических условиях, но возможны и даже вероятны локальные отклонения от них, а времени на тренировку нет. Никто не передумал?

Отказников не нашлось.

Глава 9

Ты опасен, Стас!

Вплоть до самого выхода «Неустрашимого» в нормальное пространство я мучительно размышлял: стереть к чертовой матери все накопленные кораблем в канале данные или не надо? В конце концов решил не стирать. Дотошные спецы на Лунной базе, конечно, сообразят, что произошло что-то диковинное, тут и обезьяна сообразит, хитромудрые теоретики на Земле ошалеют, всполошатся и начнут строить новые физические модели взамен устаревших, но все равно никто из них не поймет, что означают картинки, зафиксированные внешними камерами, пока те еще не сгорели, и цифирь, поступившая в мозг корабля от немногих уцелевших наружных датчиков. Об одном лишь догадаются: «Неустрашимому» здорово повезло. Ни по каким заумным физическим