Шрифт:
Закладка:
А об утрате влияния на Балканах многие пожалели. Кажется, особо деликатно и тонко высказался Н. Н. Кнорринг: «В 1878 году на заре этих сношений перед нами в Болгарии было чистое невозделанное поле дипломатической деятельности, на котором можно было культивировать самые добрые всходы дружбы двух народов».
Опасность проявления на Балканах русской великой державности подчеркивал даже такой сугубо военный человек, как М. Д. Скобелев: «Никогда ни серб, ни чех не уступят своей независимости и свободы за честь принадлежать России…»
Об утрате влияния на Балканах теперь можно было лишь сожалеть… И в той утрате многие винят именно Россию, указывая на недостаточно гибкую русскую дипломатию в отношениях с новым государством, своим созданием всецело обязанным Российской империи. И эту частную, но весьма неприятную неудачу, царь принял достаточно спокойно, с полной уверенностью, что в дальнейшем всё удастся поправить. И тут отчетливо проявилась счастливая способность Царя-Миротворца сохранять твердость и казаться удачливым, всем вполне довольным даже при неудачах и значительных осложнениях в мировой политике. Александр II и Николай II в этом ему совершенно проигрывали во всех европейских делах. А какими были наши русские дела на Юге и Востоке?
* * *
…Начиная с XVI века, с завоевания Казанского и Астраханского ханства ясно определилось главное направление территориального расширения России – на Восток, и за Урал, и в Среднюю Азию. На этих необозримых просторах ещё не сложилось сильных государственных образований, и российские колонизации (как мужицкая, так и государственная) не встречали мощного организованного противодействия. XVII и XVIII столетия отодвинули границы России на Дальний Восток, к Алтаю и за Урал. И на ближнем политическом горизонте уже ясно обрисовывались вопросы взаимоотношений с Китаем и государствами бассейнов Сырдарьи и Амударьи. А на более дальние перспективы начался просматриваться тревожный фактор столкновения российских государственных интересов с британскими, то есть то, что потом стали называть «Большой игрой».
В эпоху Александра III постоянное продвижение России продолжалось с достаточно спокойной последовательностью, а вот на юге уже вспыхнули первые искры серьёзных противоречий с Англией. Как это всё происходило, и какой была на этих направлениях политика императора Александра III?
Царь не являлся сторонником крупных масштабных продвижений на юг Средней Азии, но его советники настаивали на некоторых приобретениях в районе хребта Копетдаг и долины рек Кушка и Атрек. Их смущала возможность проникновения туда английского влияния из Индии и соблазняла слабая защищенность этих территорий, а стало быть, возможность овладеть им без больших затрат и усилий. И было принято решение о присоединении к России Мервского и Пендинского оазисов, чтобы в этом месте обрести естественные географические границы и отсюда создавать угрозу британской Индии.
Британцы отреагировали быстро и решительно: послушный эмир Афганистана Абдрахман придвинул войска к русским пределам у реки Кушка, а вскоре перешел в наступление, полностью захватив Пендинский оазис, находившийся на берегу реки Кушка. Ситуация возникла уже отнюдь не дипломатическая, а совершенно военная. Что предпримет Царь – Миротворец? Его ответ оказался предельно кратким и суровым: «Выгнать и как следует проучить!»
Уже было известно, что афганцами командуют английские офицеры-инструкторы, что противник может на защиту захваченной территории выдвинуть в первом эшелоне до пяти тысяч бойцов и до десяти орудий.
Решающее сражение произошло в марте 1885 года при местечке Таш-Кепри. С афганской стороны действовали четыре тысячи человек при восьми орудиях. Из них пятьсот человек погибли, русскими были захвачены вся артиллерия противника, два знамени и лагерь со всеми запасами. А английские офицеры бежали с таким проворством, что наши казаки не смогли их догнать, «чтобы достойно проводить». С нашей стороны потери были невелики: один офицер, десять солдат и 9 раненых. Но для очень многих политических деятелей главной потерей виделось резкое ухудшение отношений с Англией.
Действительно, возник острый политический кризис. Британский посол представил ноту протеста и потребовал дипломатических извинений. Принимавший ноту министр Гирс был немало смущён и хотел принести соответствующие извинения. Но Царь-Миротворец явил непреклонную твердость: «Нечего с ними разговаривать. Мы не только не сделаем этого, но я ещё и награжу начальника нашего отряда. Я не допущу ничьего посягательства на нашу территорию». И, действительно, генерал Комаров, командовавший русскими при Таш-Кепри, был награждён золотым оружием с бриллиантами и орденом Георгия третьей степени. А нужно помнить, что этот орден Александр жаловал своим военным очень редко, и награда за отражение диверсии англичан имела и немалый демонстративный характер.
Император взял под личный контроль события развивавшегося политического кризиса. На всех документах, сообщающих о развитии событий, есть его пометка: «Уступок нам делать нельзя». Англичане пытались проявить уверенную настойчивость, на что последовал возмущённый и презрительный отзыв императора: «Мы имеем дело с величайшими нахалами!» И эту свою помету он сам дважды подчеркнул. А его вывод был предельно кратким: «Главное – не теряться и не трусить».
А на откровенные намеки британцев о возможности военного решения вопроса царь ответил приказом о подготовке Балтийского флота к военной кампании. Позиция Царя – Миротворца оставалась непреклонной и бесстрашной. И…
И в результате через две недели Лондон предложил создать совместную комиссию по поводу случившегося военного конфликта. И в итоге почти все спорные территории отошли к России. Европа поняла, что на Юге англичане получили жёсткий отпор. Здесь они столкнулись с силой, которая ни отступать – ни даже извиняться никогда не будет. Так были обеспечены выгодные позиции России на среднеазиатском Юге.
А имела ли Россия в те годы какие-либо свои интересы в более дальних южных пределах, в африканских или в океанических просторах? Имела. Царь не являлся сторонником колониальных захватов, но его привлекала мысль о создании где-то на дальнем юге экспедиционной базы для русского флота. Она была бы очень важна для наших кораблей, поддерживающих хозяйственные и военные связи с Дальним Востоком. Нужна была хотя бы стоянка для заправки водой и загрузки каменным углем. Россия в этом объективно нуждалась. (А военные не забывали о возможности крейсерской войны, например, против англичан. Для этого ведь тоже своя база нужна!)
Горячим сторонником океанских приобретений стал знаменитый русский путешественник Н. Н. Миклухо-Маклай. В феврале 1886 года
