– Думаю, она уехала работать в Гулль.

– Ах, вот как. Благодарю вас. Вы не знаете название клиники? Я попытаюсь найти ее там.

Я не стану ее искать, поскольку не могу себе представить поездку в Гулль. Однако нужно же вежливо попрощаться.

– Не вешайте трубку. Вы можете подождать минутку?

Меня переключают, и я слышу, как на том конце снимают трубку.

– Здравствуйте. Вы бывшая клиентка Фэй?

– Да.

– Мне очень жаль, но Фэй скончалась в 2015 году.

После паузы я спрашиваю:

– Она умерла?

– Да.

– Как?

– Кажется, несчастный случай на дороге.

– О, это так печально… Спасибо, что сообщили.

Попрощавшись, я сижу, глядя на вымытую посуду на пластмассовой сушилке. Бедная Фэй. Сколько бы ей было сейчас? Пятьдесят пять? Я вызываю ее образ в памяти и пытаюсь постичь тот факт, что ее больше нет. Она так умела успокоить. Она хранила мои секреты, и она меня слушала. А теперь ее нет. Были ли у нее дети? Скучают ли они по ней так же, как я – по папе?

Я вспоминаю одно замечание Фэй, которое давно затерялось в памяти: «Никто другой не будет вас лечить. Единственный человек, который может вас вылечить, – это вы сами».

Рэв, психоаналитик, которого ты мне порекомендовал, Фэй – она умерла?

Увы, да. Прости, разве я не сказал тебе тогда? Она была заядлой велосипедисткой, попала под грузовик в Бакстоне. Прискорбно. Она родом из Сент-Айвз, так что ее там похоронили. Я не смог вырваться на похороны. Как ты узнала?

Не думала, что он спросит. Замаскирую ответ черным юмором. Вряд ли Рэв – обладатель сертификата Британской ассоциации психотерапевтов и увидит меня насквозь. Отправляю ответ:

Хотела назначить с ней встречу, а в медицинском центре мне сказали. Я не собираюсь шутить над этим или показаться эгоистичной, но, Рэв, мой консультант по горю умер. Этого ни в коем случае не должно было случиться.

Это трагедия для тебя, я понимаю! Скажи своему следующему психоаналитику, чтобы он занялся твоим нарциссизмом (тебе снова понадобится рекомендация?). х

Нет, спасибо. На самом деле просто хотелось узнать, как у нее дела. х

Однажды Фэй застала меня с сигаретой после нашего сеанса на парковке и посоветовала бросить.

– Жизнь в любом случае так коротка, не укорачивайте ее, – сказала она, садясь в гоночный зеленый «Мини Купер». – Если я говорю, как ваша мама, это потому, что по возрасту вы годитесь мне в дочери.

Я усмехнулась и, помахав ей, растерла каблуком окурок.

Сейчас я брошу курить в память о ней. На самом деле я курю только на светских мероприятиях и всегда бросала курить без всяких мучений.

И я должна сделать еще одну вещь. Это касается того, что однажды сказала мне Фэй.

– Иногда из-за того, что мы не нравимся тем людям, которым хотели бы нравиться, мы намеренно не любим себя. Это способ отплатить им через пренебрежение собой.

То есть обращаемся с собой именно так, как не рекомендует Клем.

– Это делают из мести? – спросила я.

– Да, это месть, а быть может, тайное желание, чтобы тебя спасли. И ты носишься с неудачей, на которую, как тебе кажется, ты в любом случае обречена.

После обеда в «Раджпут» у меня появилась креативая идея. Однако я отложила ее на потом, потому что подумала: а что у меня когда-нибудь получалось?

Нужно перестать пренебрегать собой.

Я собираюсь участвовать в конкурсе на лучший рассказ и поделиться своим позором. И, более того, я не сдамся без борьбы подлому «Это Amore!».

Сначала нужно написать организатору этого мероприятия, чтобы отрезать себе пути к отступлению. Затем я напишу мистеру Киту, чей адрес узнала из ответа Анта.

Привет! Вы меня не знаете, но я та официантка, которую уволили за то, что она поступила, как ей велели, во время вашего недавнего обеда в «Это Amore!». Я увидела в вашей газете, как этот ресторан сражается против обвинений в скверной кухне. Но вы же ресторанный критик «Стар»! И вы сказали, что наша еда действительно плохая. Тогда почему же в этом материале не использован ваш отзыв?

Джорджина Хорспул

Дорогая Джорджина! Во-первых, я бы описал мой обед в «Это Amore!» как случайное впечатление. Во-вторых, статья, на которую вы ссылаетесь, была в разделе новостей, тогда как я работаю в разделе обзоров. Я непременно напишу об «Это Amore!» в свое время.

С наилучшими пожеланиями, Александр Кит

Хорошо, мистер Кит. У меня есть идея получше. Почему бы вам не прочувствовать мою бывшую службу, отработав смену на их кухне, а потом написать статью? Уверена, это будет колоритно и поучительно.

Я чую вендетту, юная леди. Лучше бы использовать вашу энергию для поисков хорошо оплачиваемой работы в другом месте.

Я печатаю: «Вообще-то, я собираюсь принять участие в конкурсе на лучший рассказ». Но, к счастью, вовремя вспоминаю, что приз – колонка в «Стар»! А что если мистер Кит – один из судей? И теперь он знает мое имя.

О-ох!

Я вспоминаю слова Эстер насчет того, что я все порчу и утверждаю, что не по своей вине. Нет, дорогая, это всегда твоя вина.

Мне хочется завыть от своей глупости. Однако конструктивный подход таков: нужно быть блистательной. И тогда мистеру Киту придется дать мне колонку, несмотря на все его опасения. Господи, да это же самая настоящая стендап-комеди, да?

20

Вероятно, что-то случилось, подумала я, получив вечером приглашение от Джо на мусаку. Во-первых, она не предупредила заранее. Во-вторых, она устраивает вечеринку в воскресенье днем, а в этот день никто не устраивает вечеринки. В-третьих, мусака очень калорийна, а Джо сейчас увлекается здоровым питанием. После инцидента с Тором в пятницу вечером и новости о Фэй общение с друзьями поможет мне восстановиться.

Я понимаю, что определенно что-то не так, когда она добавляет:

– Приходи одна в полшестого, – и добавляет: – Не говори Рэву и Клем.

– О, конечно. Значит, они не приглашены?

– Они приглашены, но я хочу сначала поговорить с тобой, – отвечает она.

О господи, Джо беременна? И мне теперь с ней за компанию пить лимонад, притворяясь, что это джин-тоник? Не думаю, что из Фила получится хороший отец, но о многом придется забыть, если она собирается рожать.

Джо открывает мне дверь в платье-рубашке в стиле 1950-х, по которому в изобилии рассыпаны корабли, пускающие ракеты, с узким желтым