Решение пришло мгновенно. Абсурдное, полностью авантюрное, дикое, но, тем ни менее, это могло сработать. О том, что будет, если затея не удастся, я себе думать запретил.

— По моей команде! — крикнул я «теневику», пропуская над собой одну из шипастых лиан, которая извернувшись восьмёркой, неожиданно попыталась стегануть меня по спине. — Сейчас! — прорычал я, активируя одно из самых своих необычных умений.

Умений, которые нельзя было показывать ни одному из игроков, включая собственных «сокланов». Вот только сейчас здесь не было «пришлых».

«Желаете активировать "Портал в мастерскую Нивела"?».

«Да/Нет?».

«Да».

Сзади ещё только раскрывался цветком пространственный переход, когда я активировал следующее умение.

«Руна Хаоса Йера».

Треск камня и взметнувшийся из-под земли огромный шип совпал с яростным визгом Поланеи. Рванувшись вверх, каменный клык подбросил этот шипастый клубок, сквозь который уже было трудно рассмотреть саму Ведьму, на пару метров вверх, но и этого было достаточно для осуществления моей безумной затеи.

— Давай! — срывая голос, заорал я, видя, что портал полностью раскрылся.

«Теневик» не замешкался ни на секунду. В тот момент, когда опутанная извивающимися «плетями» Поляна зависла в высшей точке, Мастер с ускорением шагнул сквозь Мглу, придав на выходе своему телу горизонтальное положение.

Даже такого удара двумя ногами хватило, чтобы Поланея, лишённая точки опоры, кубарем влетела во вспыхнувший портал.

Ослепив напоследок, портал мигнул на прощание, рассыпавшись искрами, поглотив Ведьму без остатка.

Лишь только убедившись, что моя затея сработала и выдохнув, я почувствовал то дикое напряжение, которое меня не отпускало с тех пор, как я понял, что под личиной Поляны скрывается вовсе не она.

— Она мертва? — Дрогнувшим голосом спросила Лиэль, так и оставшаяся сидеть на холодном каменном полу. — Да?

— Нет, — качнул головой я. — Хотя я бы предпочёл твой вариант. Теперь у нас есть другая проблема: как заполучить то, что предназначалось тебе. Нам ведь придётся..

— Не придётся…, — тихо произнесла Лиэль, перебив меня.

— Что, прости?

— Нам не придётся, — повторила Лиэль, остекленевшим взглядом смотря куда-то в сторону. Проследив за её взглядом, я удивлённо поднял брови.

— А вот это уже бонус, — хмыкнул я, с брезгливостью рассматривая извивающееся на каменном полу шипастое щупальце. — Ещё скажи, что ты знаешь, что с этим делать…

Глава 20

Прекрасному неизменно сопутствует или тьма человеческой судьбы, или блеск человеческой крови

(Из всемирной паутины).

Флерал. Аиталская империя. Гуконский хребет. Дон-мор.

Когда пол под ногами ощутимо вздрогнул, Османдина замерла, прислушавшись. Застывшее на лице изумление, густо замешанное с безумной надеждой делало её похожей на тех юных Ведьм, кто в одну из ночей ощутил силу Крови, впервые обратившись лицом к Мистик.

Любимое старомодное кресло, обивка на котором менялась уже несколько раз за последние четверть века, слегка скрипнуло подлокотниками, когда Ведьма попыталась встать, но пошатнувшийся пол уронил Османдину на мягкую спинку, не дав принять вертикальное положение.

Охнув, она предприняла вторую попытку, которая на этот раз увенчалась успехом.

Огромное здание Круга Ведьм снова вздрогнуло, словно в предсмертной конвульсии, протяжно застонав, и в этом звуке ей послышалось облегчение.

— Наконец-то, — неверяще прошептала она, добавив несколько непечатных фраз от переизбытка нахлынувших эмоций. Такое старая Ведьма позволяла себе весьма и весьма редко, и мало, кто из её товарок мог похвастать, что слышал подобное из уст Османдины.

Ошибки быть не могло, и сейчас происходило именно то, чего она ждала столько лет: законное принятие Силы новой Верховной. Событие, без сомнений знаковое для всех, но судьбоносное для самой Османдины.

Полуприкрыв глаза, она прислушалась к собственным ощущениям, пытаясь отследить малейшие изменения в своём состоянии. Когда по жилам заструилось обволакивающее тепло, с каждым мгновением набирающее температуру, Османдина торжествующе усмехнулась, запрокинув голову, будто от внезапно накатившего блаженства.

Содрогнувшись всем телом, она выдержала новую волну сладострастной судороги, с силой ухватившись за подлокотник кресла, непроизвольно распоров дорогую обивку сформировавшимися хищными когтями. В такие моменты Ведьма редко могла отдавать себе отчёт в своих действиях.

Когда где-то вдали прогремел взрыв, снова встряхнув половину Гуконского хребта до самого основания, Османдина расхохоталась.

И хоть она прекрасно знала, что произойдёт дальше, но всё же давно позабытое чувство нахлынуло, как всегда — внезапно. Ровно за несколько секунд раньше, нежели его ожидала ведьма.

Сила, дарованная обновившейся только что Кровью скоро начнёт жечь вены изнутри, и если её не выпустить, опустошив себя полностью, быстро использовав куда-нибудь когда-то дарованное Мистик, она гарантировано сожжёт Ведьму дотла, оставив лишь иссушенный труп. А это Османдине требовалось меньше всего. И совсем не тогда, когда она уже отчаялась ждать, готовясь принять неизбежное, но получила глоток свежего воздуха.

Это было несравнимо даже с каплей воды, о которой так мечтают заплутавшие в горячих песках неосторожные путники или сбежавшие невольники. Это было большее. Или мучительная Смерть и забвение, или Жизнь! Яркая и снова полноценная и пьянящая.

Повелительный взмах руки, и все свечи, которые в данный момент находились в её опочивальне, вспыхнули яркими вспышками, тут же моментально расплавившись. Миг, и помещение погрузилось во мрак, но Ведьме и не требовался свет, чтобы сейчас без труда различить малейшие детали богатого убранства своей личной комнаты. Больше этого не нужно.

Если бы кто-то смог в данный момент увидеть Османдину, то непременно отметил бы горящие потусторонним зелёным светом колдовские глаза, вспыхнувшие в кромешной тьме.

Повинуясь небрежному жесту, кресло неспешно взлетело и проплыло по воздуху в дальний угол комнаты, где аккуратно опустилось на пол, вызвав довольный смешок старухи. Она снова могла этим повелевать. Не жалкими Магией Крови и Земли, а снова всеми стихиями искусства, как те Сёстры, которие существовали много веков назад.

Да и какой уже старухи?

Вряд ли сейчас кто-то смог назвать Османдину старухой, поскольку она стремительно преображалась, обретая на глазах давно позабытую молодость. Не ту жалкую личину, способную обмануть лишённых магии обывателей, а свою — настоящую.

Этому приёму когда-то научила её одна из Верховных, имя которой было под строжайшим запретом у ныне живущих, которая первой сообразила, что дарованное можно использовать не только во благо становления новой последовательницы Мистик, от которой получен сей дар, а и на своё