нее уже сейчас кружилась голова. Казалось, если она прикроет глаза, то немедленно отключится. От нейростимулятора бешено колотилось сердце, подташнивало. Бросало то в жар, то в холод, и шумело в ушах. Хуже всего было то, что перед глазами мелькали мелкие черные точки, будто сотни болотных мушек. Отвлекали, сбивали с толку. Креоник на запястье мигнул срочным сообщением нарушение конфигурации, выбросил предупреждающее сообщение – Ульяна не смогла его прочитать, буквы расплывались, сливались одной красновато-бурой полосой.

Достав конглициниевую фляжку, сделала несколько больших глотков, забралась в кресло. Неловко подключилась к Фокусу – руки дрожали и закрепить височные диски с первого раза не удалось. Проложенный «Фокусом» фарватер с десятком безопасных карманов, рассчитанный до сотых долей секунды, расплывался. Ульяна закусила губу – она все равно что ослепла.

Словно загнанная в мышеловку мышь, она прошептала:

– Флиппер, где наш гость?

Удивилась, но язык плохо слушался, заплетался, четкость мысли пропала. В груди бухало сердце. И тошнило, тошнило еще сильнее.

– Гость прошел на камбуз, капитан. Активировать внутреннюю связь?

Ульяна шумно вздохнула, покачала головой. Но что еще делать – не знала:

– Активируй.

Сабо, в самом деле, приготовился перекусить, на сигнал коммуникатора посмотрел удивленно и зло. Однако промолчал.

– Паль, можешь подойти в рубку? Я плохо себя чувствую, – призналась и нахмурилась, ожидая очередную порцию издевок.

– А я о чем тебе говорил? – он сделал глоток из фляжки, закупорил крышку. – Не пойду… Ты меня отстранила от управления, если помнишь. Так что выкручивайся сама.

– Паль…

– Энергон мы так и так найдем, а твоя банда завтра-послезавтра сдохнет. Грацц постарается, чтоб сдохла весело, с музыкой и аплодисментами, – креонидянин шумно опустился на стул, демонстративно поднял ноги на стол. – Знаешь, есть очень забавные препараты, их применяют для смертников… Всего один кубик и бум!

Он взмахнул руками, изобразив взрыв. У Ульяны похолодело в груди.

Прикрыла глаза, от усталости и нейростимуляторов она даже злиться не могла – наступило отупение.

– Ноги убери!.. Со стола… Раз ты говоришь, что мы все умрем… Решено – я просто останавливаю движение «Фокуса», – отрезала и отключила видеосвязь. Выждав пару мгновений, тихо скомандовала: – Флиппер, открой гостю доступ в рубку. Разрешаю пилотирование по заданным координатам. Гравитационную стяжку скрыть.

За спиной прошелестела мембрана гермопереборки, в рубку зашел Сабо, презрительно фыркнул:

– От тебя несет, как из помойки.

– Принимай вахту. Движение по введенным координатам.

Ульяна молча отсоединилась от сети, спустилась на пол и медленно вышла из рубки. Побрела в каюту.

Там, включив в санитарной кабине душ, почти такой же холодный, как летний дождь дома, в родной Якутии, уперлась ладонями в гладкую обшивку, запрокинула голову, позволив струям заливать лицо, бить по плечам неистово, зло. Руки скользили по гладкой поверхности, колени неловко подкосились, заставив опуститься на дно. Девушка подобрала под себя ноги, обхватила щиколотки и подставила лицо по воду.

В голове медленно прояснялось.

«Три часа до встречи с информатором. Вероятно, нас не просто так тащат в эту туманность, энергон спрятан где-то здесь, где-то рядом. Значит, есть шанс, что в течение суток мы его заполучим. Тогда на обратную дорогу и поиск удобного кармана уйдет часов восемь. Я успею», – но все цеплялось за призрачное «если» и «вероятно». Нет ничего точного. Сабо и Грацц вообще могли обмануть ее. Может, здесь нет никакого информатора, нет энергона и он им не нужен. А задача Сабо – заманить ее и сделать ее нейроскрин – ведь пытался он это проделать на Тамту, да и в шлюпке трепался об этом же.

Но нейроскрин он бы уже сто раз сделал.

Значит, что-то еще.

В груди стало так же холодно, как и коже. Если все обман, то она попалась глупо, нелепо.

Успокаивало лишь то, что это слишком сложно. Неоправданно сложно – зачем тащить ее на территорию Коклурна, чтобы убить? Это можно было сделать и там, а Единой галактике.

«Если только мое тело им не нужно теплым», – подумала отстраненно.

Медленно выключила душ, обмоталась полотенцем. Здесь, в каюте, она могла чувствовать себя более или менее безопасно, если бы не страх оставить надолго Флиппера в руках Сабо. Поэтому спешно вытерла волосы, переоделась.

Что делать – не знала.

Достала из верхнего ящика стола парализатор. Всего один заряд, но хоть что-то. Сунула в карман на бедре. Посмотрела на часы – ее не было в рубке двадцать минут.

Сердце забилось с тревогой – так нельзя, так опасно.

Не раздумывая, она направилась к выходу из каюты. Двери распахнулись, и девушку словно сбило приливной волной. Чужие руки перехватили ее за плечи отбросили к стене, удушающий прием, от которого потемнело в глазах, а бледное лицо нападавшего расплылось в красноватой сетке.

Сабо.

Ульяна рывком выбила его руки, поднырнула под локоть и отскочила на пару метров в сторону, к лестнице на нижний этаж кают-компании. Одновременно выставила перед собой серебристый футляр парализатора.

– Что, сюрприз? – Ульяна с наслаждением направила его на креонидянина. – Не ожидал?

Сабо медленно оправил китель, убрал за ухо прядь белых, будто седых волос, усмехнулся презрительно:

– Да уж заждался, когда ты что-то придумаешь… Скучно – ты даже корабль за собой не оставила, – Он хищно осклабился, плотоядно облизал губы. – Значит, ты повышаешь ставки, хорошо. Я тоже… повышаю.

Ульяна мстительно прищурилась:

– Нарываешься? Не боишься, что я передумаю и отключу от жизнеобеспечения твою каюту, и ты в ней задохнешься, как я едва не задохнулась на Тамту? – сейчас она особенно остро чувствовала нехватку той пугающей способности, которую подарил при имплементации энергон – нити чи-ба. Там, на Тамту, они ее спасли. После даль-гау затухания, активированного Химала Чи, она пропали. И когда появятся вновь – не ясно.

Сабо снисходительно фыркнул:

– Если бы хотела, уже бы давно так сделала, – он невозмутимо сунул руки в карманы брюк, посмотрел свысока. – Знаешь, что бы сделал я, окажись на твоем месте? Я бы избавился от меня сразу при прохождении через стыковочный шлюз: проскочить на корабль первой и задраить гермопереборку. Плевое дело. Далее приказ на принудительную отстыковку. Все. Я, дохлый, без скафандра и индивидуальных средств защиты – в открытом космосе… Или тогда же, между гермопереборками третьего отсека… Или подсыпать нейролептик в воду и поместить меня в камеру гиперсна… на сто часов.

С каждым словом он приближался, жалил взглядом. Пока не оказался с ней вплотную, так близко, что без труда мог вдыхать ее запах.

Ульяна сделала шаг назад, поясница уперлась в поручень:

– Слушай, я все никак не пойму, что тебе от меня надо. Я ведь тоже понимаю, что ты бы давно сделал со мной все, что хочешь. Я никогда не справлюсь с тобой. Чисто физически, – она перехватила