имя и начать новую жизнь. Поэтому я не хочу даже вспоминать свое прежнее имя. Не хочу признавать существование той части меня, с которой все это было, — ни разу, за то время, пока Эльза произносит свою проникновенную речь, экране не загорелся красным. — Я больше не скажу ни слова.

— Этого достаточно, — получив внутреннее удовлетворение, сравнимое с еще одним оргазмом, я отпускаю ее из оков «камеры пыток».

Часть 2

Глава 1

Эльза

Неприятно вспоминать о таком прошлом. Особенно, когда всю осознанную жизнь пытаешься отделить себя от «пережитого» опыта. Я так до конца и не приняла в себе то, что, наверное, невозможно принять.

А любовь — неважно, к себе или к мужчине, к родителям или друзьям, это про тотальное принятие. Наверное, поэтому, никакие чувства в этом мире не способны сравниться с тем, что ты чувствуешь по отношению к своему ребенку.

Джеймс принимал меня «от» и «до» и мы очень сильно любили друг друга, несмотря на то, что наша история была короткой. Это ощущение невозможно подделать или сыграть. Истинную любовь невозможно скопировать.

Инсценировать. Сымитировать.

Джеймс принимал мое прошлое, как и принял бы мои шрамы от чудовищных ожогов, если бы только он был сейчас жив…ни на долю секунды, я не увидела бы в его глазах пренебрежения, осуждения, неприязни по отношению к себе.

Он всегда видел во мне красоту — когда я была сонная, растрепанная, пьяная, болеющая, невыносимая, дерзкая, злая. Он любил и принимал меня в любом виде.

Когда я была беременна, и поправилась на двадцать килограмм, он каждый день говорил мне о том, насколько я красивая и нежная в его глазах.

Он мог быть бесконечно серьезен и строг со всем окружающим миром, но не со мной. Я видела его таким сосредоточенным во время работы и серьезных разговоров по телефону. Видела его таким, когда он собирался и уезжал из нашего домика на важные встречи в город.

Но со мной он был иным, каким я навсегда запомнила мужа: теплым, но не сахарным. Страстным и властным, но не жестоким. Настоящим мужчиной, способным в любой момент заслонить меня своей каменной стеной. Обладающим искрометным чувством юмора, который он всегда демонстрировал мне будучи в хорошим настроении. Чертовски мудрым, словно он прожил сотни жизней, но не поучающим.

Отдающим себя мне всецело, но не являющимся моим спасателем.

Он был во всем мне опорой, но не моим каблуком.

Я так сильно выросла с ним. И я всегда буду благодарна жизни за то, что Джеймс был в моей судьбе.

И за самое главное — за сына.

А еще, любовь — это страшно.

И я не знаю, что лучше — полюбить всем сердцем и навсегда потерять, или никогда не встретить любовь.

Вот бы существовал на планете прибор, стирающий боль, но оставляющий в человеке мудрость и развитие от горя.

Ведь трансформация невозможна без боли, но было бы так чудесно — просто ее удалить, перейдя на новый уровень сознания.

Наверное, поэтому я никогда не открою сердце для мужчины вновь. Едва ли другой мужчина способен так сильно принять меня. По крайней мере, я таких больше не встречала.

И даже в глазах Драгона, в котором я вижу так много черт от своего мужа, я вижу холодность и отторжение.

Королеву хочет любой. Шлюху — единицы. Даже когда это грани одной и той же женщины.

Это сейчас я выгляжу на миллион долларов, но в тот период, моя внешность была далека от чистоты и ухоженности. И вся моя невозможная привлекательность — лишь результат сильной любви к себе.

Я всегда была от природы симпатичной девочкой, но долгие годы я не получала от мужчин ничего, кроме денег за оказанные услуги. Ни цветочка. И лишь когда я начала принимать все свои стороны, в том числе и самые теневые, я встретила того самого, кто принял и полюбил меня так, что готов был умереть за нас.

Каждый раз, когда мир отворачивался от меня, я любила себя еще сильнее и заботилась о себе, как о самом уникальном цветке в мире, бутоны которого однажды расцветут и привлекут к себе все возможности и чудеса своим внутренним светом.

* * *

Я не разговариваю с Драгоном. Не смотрю ему в глаза, не отвечаю на дежурные вопросы. Нам обоим на сегодня «достаточно».

Наконец, он оставляет меня одну, поднимаясь на палубу. Я сладко и крепко засыпаю, пробуждаясь лишь к тому моменту, когда мы возвращаемся к пристани Дубая.

Плевать, что все вышло так, как вышло. Даже если он не выполнит того, что обещал, я все равно продолжу свою игру, в которой обязательно одержу победу. Он совершает типичную ошибку всех мужчин, с которыми я общалась при Кассандре — недооценивает меня.

А мне бы поскорее закончить эту партию. Увидеть Конана, познакомиться с ним заново. Каждый день я теряю драгоценное время, которое мне уже никто не вернет, но если однажды я обниму своего сына, то я со спокойной душой забуду все, словно страшный сон.

И ни один долбанный киллер не посмеет убить меня, пока у меня есть цель и смысл жизни.

А вот у таких, как Драгон — его уже нет.

Такие как он, как Эрерра, Кадир, и безусловно, Леонель Голденштерн — давно зажрались. Они с детства могут купить себе все, что угодно. Испытать любые чувства и ощущения. Им всегда будет мало пресной жизни, и они всегда будут играть в игры, которые нам никогда не понять.

Его так возбудило покушение на меня, что он не выдержал и трахнул меня на яхте. Какие тут еще могут быть вопросы?

Меня накрывает волна нехорошего предчувствия, когда я схожу с лодки на пирс. Драгон подает мне руку, по-прежнему одаривая меня демонстративным молчанием. Больше всего меня напрягает кортеж из трех черных бронированных машин, который встречает нас во главе с автомобилем, на котором мы сюда приехали.

— Раньше, не видела, чтобы у тебя было настолько много охраны, — не выдержав, комментирую обновленную картинку я.

— Пришлось снова усилить ее. Ненавижу это, — я напрягаюсь по-настоящему. Мы в Дубае, здесь только принц эмирата с кортежем ездит. Кому ты нужен, Прайс?

Приходится прикусить язык, чтобы не ляпнуть последнюю фразу вслух.

— Считаешь себя такой важной персоной?

Драгон лишь загадочно ухмыляется в ответ. Ну вот опять, тайны. Кстати, на яхте я могла спросить у него, откуда та самая фотография. Я могла бы рассказать ему о том, что случайно увидела ее, и это мой погибший друг, или что-то вроде того, но не стала. Не хочу, чтобы у него возникла порция новых вопросов ко мне. Полиграфа хватило.

— Так что с форумом, с моей работой? Важная дата приближается, а ты хочешь оставить меня без «сладкого»? Не ты ли обещал мне все и даже больше? — интересуюсь я, когда мы оказываемся на заднем сидении авто. Мне необходимо расставить все точки над «и» и составить четкий дальнейший план действий.

С ним или без него.

— Я от своих обещаний не отказываюсь. Мне есть что тебе предложить. То, что тебе нужно, Эльза. Знаешь…, — обвалакивая меня взглядом, вдруг выдает Прайс. — Порой, то, что ты так сильно ищешь и то, чего ты так сильно хочешь, находится на расстоянии вытянутой руки.

— Флиртуешь со мной? На расстоянии вытянутой руки сейчас только ты, — и действительно, мы сидим всего в полуметре друг от друга. — Ты не то, что я ищу, Драгон.

— Ты ищешь не олигарха, Блонди. И даже не деньги и власть. Ты ищешь свободу. Но почему-то не договариваешь, — словно считывая все мои потаенные мысли, выносит заключение Драгон. У меня сердце сжимается от ощущения того, что он видит меня насквозь.

— Полиграф помог с выводами? Не уводи тему от главного.

— Сейчас турбулентное время, Эльза. Ты не попадешь на форум, смирись. И я тебе уже объяснил почему. Если есть хотя бы один шанс того, что в кругах знают, что ты