том, что «…они были запуганы властью, боялись ее»392. Но, устав от террора большевиков, матросы решили «вернуться в октябрь 1917 г. и снова начать «строить социализм», но по-другому: без крови и насилия… …это самое обыкновенное восстание. Матросы в первую очередь выступили против продразверстки. Так что Кронштадтское восстание носило еще (и прежде всего) и аграрный характер»393

В литературе еще с 1920-х гг. события в Кронштадте часто связывают с переходом к новой экономической политике (НЭП). С точки зрения хронологии это очень близко к истине. Различие подходов у нас и на Западе заключалось лишь в оценке роли кронштадтцев в таком переходе. В. А. Демидов, как и западные предшественники, склонен считать это заслугой «подлинно революционных» матросов, заставивших большевиков отказаться от продразверстки. В советской же историографии принято было считать, что выплеснувшееся в Кронштадте мелкобуржуазное недовольство продразверсткой подтолкнуло руководство партии к экономическим реформам.

Однако при анализе документов мне такого прямого и строгого соответствия обнаружить не удается. Решение о переходе к новой экономической политике, принятое на Х съезде РКП(б), связано с тем, что система продразверстки исчерпала свои возможности. Как уже отмечалось выше, существовавший порядок получения продовольствия перестал обеспечивать городских жителей и государственный аппарат необходимым объемом ресурсов. Понимание того, что от системы продразверстки со временем придется отказаться, приходило и ко многим большевистским деятелям. В качестве примера можно упомянуть работу В. И. Ленина «Очередные задачи Советской власти»394 и тезисы по вопросу о продовольствии и земельной политике, внесенные Л. Д. Троцким в ЦК РКП(б) 20 февраля 1920 г.395. Но до какого-то момента решение об отмене продразверстки не принимались на государственном уровне. Существующая экономическая модель удовлетворяла на том этапе нужды государства. С политической точки зрения проще было сохранять ее, нежели менять. Но события весны 1921 г. («волынки» в Москве и Петрограде, Кронштадтские события, продолжавшаяся «антоновщина») показали, что существующие методы изъятия из села прибавочного продукта уже не в состоянии обеспечивать не только социальную опору власти – пролетариат, но даже важнейшие составные элементы аппарата насилия самого государства – армию и флот.

В конце февраля 1921 г. в Петрограде начался процесс отхода от принципов военного коммунизма. Это было реакцией на выступление питерских рабочих – так называемую волынку, начавшуюся 24 февраля 1921 г. на трубочном заводе и захватившую многие предприятия города за несколько дней.

27 февраля в опубликованном в «Петроградской правде» обращении Петроградского совета говорилось: «В то же время Советская власть для облегчения положения всех крестьян России намечает переход от хлебной разверстки к натуральному хлебному налогу, с тем чтобы лишь определенный процент хлеба шел государству, а остальное – в полное распоряжение крестьянина»396. Было принято решение Петроградского совета обороны «Об огородах», где рабочим предоставлялись разного рода льготы в предстоящем наделении огородами на пригородных территориях397. 28 февраля Петроградский совет профсоюзов принял решение о демобилизации всех привлеченных по трудовой повинности. 1 марта в «Петроградской правде» было опубликовано решение Петроградского совета труда и обороны о снятии заградотрядов по всей территории губернии398

Как видим, в Петрограде начался локальный переход от военного коммунизма к НЭПу на несколько дней раньше, чем началось выступление матросов. Однако необходимо отметить, что это была импровизация, не согласованная с центральными органами власти. Более того, судя по тому, какие разные организации принимали эти решения, и в самом Петрограде у руководства не было выработанной единой политической позиции. Эти решения принимались во время «волынки», то есть еще до начала выступления матросов и в самом его начале. Не сохранилось документов, подтверждающих то, что кронштадтцы в момент начала движения знали о происходящих в Петрограде изменениях. И хотя С. М. Петриченко и делал заявления о том, что если бы морякам сразу объявили о НЭПе, то никакого восстания не было бы399, это было уже после его бегства в Финляндию, после решений Х съезда партии о переходе к НЭПу.

Убедительно работает на версию о прокрестьянском характере выступления часть резолюции собрания команд 1‑й и 2-й бригад кораблей от 1 марта 1921 г. Здесь есть требование немедленно снять заградительные отряды (однако это требование необходимо рассматривать скорее как требование разрешить рабочим и самим морякам выменивать у крестьян продукты питания на промтовары). Гораздо серьезнее выглядит требование «дать полное право действия крестьянам над своею землей так, как им желательно, а также иметь скот…»400. Этот пункт всегда читался в русле решений Х съезда партии о переходе к НЭПу, трактуется многими исследователями как требование введения свободной торговли и отмены продразверстки. Однако, строго говоря, в резолюции нет слов о свободной торговле и продразверстке. При желании можно вообще прочитать этот пункт как требование об упразднении крестьянских общин, которые и пользовались (а не отдельный крестьянин) большей частью сельскохозяйственных земель России после т. Н. черного передела 1917 г. и национализации по «Декрету о земле». Это сюжет как раз о том, как вольно можно трактовать подобные документы. Напоминаю, резолюция принималась на многолюдных собраниях. Там по определению не могло быть подробного описания программы и механизмов ее реализации. Это фактически только краткая декларация. Что и позволяет потомкам додумывать ее смысл, транслировать свои интерпретации в общественное историческое сознание.

Мне кажется, что многое можно понять по конкретным действиям матросов по реализации этого программного документа. Насколько сильно было их желание помочь крестьянству? Какие предлагались или реализовывались меры помощи селу? Даже в единственном предложении о конкретных мероприятиях на губернском уровне – о проведении беспартийной конференции города Петрограда и Петроградской губернии – крестьяне даже не упоминаются. Возможно, мы вправе предположить, что какие-либо упоминания крестьян в программах и заявлениях восставших связаны не с желанием защитить их интересы, а скорее с желанием оправдать свои действия в их глазах. И привлечь на свою сторону новобранцев – выходцев из села.

Можно с уверенностью сказать, что, не имея систематизированной информации по всей России, кронштадтцы и не могли выдвинуть по-настоящему продуманную и реалистичную программу изменений в экономической политике в стране. Но их выступление стало для советского правительства последним важным сигналом для внесения корректив в свою политику. Не думаю, что можно утверждать, что именно желание начать новую экономическую политику заставило моряков взяться за оружие. Матросы, солдаты и жители Кронштадта выступили в первую очередь против большевиков, руководивших Кронсоветом. Это вполне локальная проблема. Но вот их выступление ярко проиллюстрировало неспособность существовавшей системы продразверстки обеспечить все части государственного организма должным количеством и качеством продовольствия.

Возвращаясь к диссертации В. А. Демидова, можно уверенно сказать, что она стала новым явлением в отечественной историографии. При этом, однако, она является лишь развитием концепций, созданных на