я указал на несколько стульев, стоявших возле стены, и попытался сесть повыше на своем не очень уютном медицинском лежбище.

Я подождал пока они уселись, а Давыдов сразу же распахнул свой ноутбук, вероятно подготовив для меня ответы на все мои возможные вопросы. Однако начал я, естественно не с него, в данный момент меня интересовал виновник происшествия, в результате которого я сейчас нахожусь в этом месте.

— Думаю, вы чем-то порадуете меня, Леонид Александрович? — я вопросительно посмотрел на Верховцева. — Кто этот сукин сын, вынудивший меня встречаться с вами в больничной палате? Я читал в новостях, что у нападавших были погибшие, так что, надеюсь, вам удалось выяснить кто они такие.

— Порадую, Владимир Михайлович. Информация у меня есть. Правда, пришлось кое-кого попросить воспользоваться служебным положением, но неудобства я ему компенсировал.

— Ну и кто же? — нетерпеливо спросил я. — Неужели Унковский?

— Вы будете удивлены, но нет. Как оказалось, все гораздо проще. Вы помните маркиза Теряева?

— Еще бы, трудно не запомнить такую неприятную рожу. Тем более что видел я его уже дважды. Неужели он?

— Так точно, ваше сиятельство, — как на службе ответил мне Верховцев. — Номера машин пробили по базе — они липовые. Но вот трупы дали информацию поинтереснее — убитыми оказались люди, которые работали на него, поэтому никаких сомнений в этом нет.

Поначалу слова моего начальника службы безопасности даже не укладывались в голове — как-то не верилось, что по этой причине, человек будет совершать подобные глупости. Неужели он думает, что ему сойдут с рук подобные вещи? Что это вообще такое — глупость или уверенность в собственной безнаказанности? Похоже, что оба фактора в равной степени.

— Вот же больной ублюдок, — хмыкнул я. — Каким нужно быть психом, чтобы из-за...

Впрочем, этот вопрос мы обсудим немного позже наедине с Верховцевым, посвящать в свои амурные дела еще и Давыдова — это ни к чему.

— Ладно, поговорим с вами об этом потом.

— Как скажете, — кивнул Леонид Александрович.

— Ну, Матвей Всеволодович, а вы мне что скажете? Как наши дела с отъемом честно отнятого у меня имущества?

— Пытаемся спешно вернуть его обратно, ваше сиятельство, — улыбнулся финансист. — По Астрахани вопрос ненадолго подвис, а вот по Твери все гораздо интереснее, так что думаю завтра, максимум послезавтра, мебельная фабрика окажется в нашей собственности. Тем более, я там закинул несколько рубликов местному начальнику судебных приставов, поэтому не сомневаюсь в успехе данного мероприятия.

— Это хорошо. Если я буду слушать такие новости каждый час, то пойду на поправку гораздо стремительнее, — усмехнулся я. — Ну, теперь переходим к главному, Леонид Александрович посвятил вас в мой план по Нижнему Новгороду?

— Разумеется, — кивнул Давыдов и вдруг сделался серьезным. — Конечно, я не сторонник таких методов, но вам в данном случае виднее. Со своей стороны я гарантирую, что все необходимые договора купли-продажи объектов будут составлены в лучшем виде. Мы с Артемом Михайловичем Свиридовым об этом позаботимся. Насколько мне известно, он уже очень плотно занимается этим вопросом параллельно с Тверью.

— Кстати, где она сам? Почему вы его с собой не захватили? — было бы интересно сейчас послушать мнение юриста по данному вопросу.

— Он в Твери, — ответил Давыдов. — Готовится сопровождать сделку. Мы думаем, что она все-таки произойдет завтра, так что он в тесном контакте с судебными приставами.

— Понятно. Ну хорошо, коли так.

— Мы с Леонидом Александровичем планируем выезжать в Нижегородское княжество послезавтра утром, — продолжил говорить Матвей Всеволодович. — В Твери я особо не нужен, так что, как вы сказали, направим все силы на заводы Унковского.

— Наверное, вы хотели сказать на «мои» заводы? — с улыбкой спросил я, чем заставил Давыдова немного смутиться.

— Ну да, именно это я и имел в виду, — ответил он.

— Мои люди уже в гостях у маркиза, так что не беспокойтесь — подготовка идет полным ходом, — сказал Верховцев.

Все это, конечно, обнадеживало, но я все же беспокоился. Если что-то пойдет не так, ситуация может обернуться совсем скверно и тогда мне уже и сам Николай Александрович Романов может не помочь. Слишком некрасиво все это будет выглядеть.

Оставалось надеяться на профессионализм моего начальника службы безопасности и на то, что мы все спланировали как нужно и нигде не ошиблись в подготовке к этой операции. Между прочим, самой большой из тех, которые пока проворачивала компания «Ермолов и партнеры».

— Кстати, Матвей Всеволодович, вчера как-то не успел вам сообщить — наш кредитный лимит теперь существенно увеличен, так что можете иметь это в виду и учитывать при дальнейшем планировании, — сказал я и скривился — в плече что-то болезненно дернуло. Зараза, все-таки там не все еще зажило, как мне бы хотелось.

— О каком порядке цифр мы говорим, ваше сиятельство? — спросил Давыдов.

— Мне обещали, что нам увеличили лимит на несколько миллионов. Так что...

— Отлично, — финансист не сдержался и потер ладошками друг об друга. — Это значительно меняет дело.

— Рад это слышать. Мне так нравится, когда у вас улучшается настроение — это говорит о том, что энтузиазма вам не занимать, — сказал я.

— Владимир Михайлович, когда речь идет о больших суммах и крупных сделках, у меня всегда улучшается настроение, — признался Давыдов и захлопнул крышку ноутбука. — Сразу начинает распирать от желания придумать что-нибудь интересное.

Интересно, это он таким образом намекает, что хочет поскорее избавить меня от своей компании и поскорее свалить из больничной палаты? Хотя, пусть идет. Об основном мы уже переговорили, если у меня возникнут какие-то вопросы — по телефону наберу. А остальная информация все равно не для его ушей.

— Ну, если распирает, значит поддержим доброе начинание — идите и придумывайте очередной хитрый финт ушами, а мы с Леонидом Александровичем еще немного посидим.

Перед уходом Давыдов пожелал мне скорейшего выздоровления, я ему, в свою очередь, успехов в предстоящих ответственных мероприятиях. Как только за ним закрылась дверь, Верховцев посмотрел на меня и сказал:

— Владимир Михайлович, история с Унковским это, конечно, очень важное дело, но что-то нужно делать с маркизом Теряевым. Ребята из управления намекнули, что у парня явные проблемы с психологической устойчивостью — не хочется, чтобы он сегодня-завтра еще что-нибудь придумал.

— Думаете может?

—