— Не лезь в это. В следующий раз я тебя не отпущу.

Развернувшись, он зашагал прочь.

Какое-то время я просто глядел ему вслед, а потом… зазвонил телефон. Вот что значит спасательная техника — не разбился, пока я тут прыгал.

Я нажал вызов. Звонил Михаил Геннадьевич.

— Кирилл. Все не очень хорошо.

Глава 16

— Проблемы?

Искать Лексус времени не было, так что пришлось взять первую же машину с мертвецом внутри. Ею оказалась Нива.

Бросив на Первака недовольный взгляд, я снова выжал сцепление, переставил на первую передачу…

— Да твою мать!

— Могу я, — предложил лидер Крепости.

Выскочив из машины, я оббежал ее кругом:

— Давай!

Спустя минуту мы уже ехали.

— Здесь налево, — сказал я, сверившись со своим «виртуальным двагисом». Я теперь сидел на пассажирском сидении. — И побыстрее.

— Звери набегут.

— Разберусь.

— Как скажешь.

Трясти и качать салон стало ощутимо сильнее, но скорость возросла. Руки чесались еще раз набрать Михаила Геннадьевича, но я себя удержал. Только помешаю ему.

— Зачем ты его защищал? — спросил я, чтобы хоть немного отвлечься.

— Соина?

— Да.

— Чтобы не врать. Он невиновен.

Я попытался прочитать что-то по его взгляду, но он даже не моргнул и не поморщился. Спокойно и уверенно вел машину, только на зеркала иногда взгляды бросал. Вот же… прав, значит, тренер был. Если про Соина все правда, то себя Первак будет до последнего выгораживать, иначе это на него тень бросит. Да и хрен с ним.

Главное успеть. А там… может и придумаю чего.

* * *

Как не торопились, до Нагатинского Затона мы ехали больше часа. Знание карты в купе с мертвозрением было отличным подспорьем, но все же не идеальным. Трижды нам приходилось разворачиваться, чтобы объезжать заторы, и только однажды это обошлось без нападения «суперов». Справлялся я с ними быстро, но все равно время уходило.

Уже почти на подъезде, когда моя решимость не звонить Михаилу Геннадьевичу почти окончательно испарилась — тренер позвонил сам.

— Мы на месте, — сообщил он. — И люди, и ящики в Затоне. Вы далеко? Первак с тобой?

— Со мной, мы подъезжаем, — ответил я поспешно. — Что с Остро́вым?

— Жив.

Я выдохнул. Прозвучало так, будто он только пока… жив.

— Понял.

— Скажи, какая машина, я предупрежу.

* * *

Внешняя стена Затона во многом напоминала стену Крепости, но благодаря двум набережным — северной и южной, защищать его было проще. Тем не менее, я заметил и пулеметные точки, и несколько линий бетонных и решетчатых стен, наверняка было и еще что-то.

На первом посту нас даже не остановили — просто велели ехать дальше, а вот на втором разве что на наличие наркотиков в заднем проходе не проверили. Просмотрели на предмет укусов каждый сантиметр кожи, а после еще и чем-то обильно сбрызнули, видимо, для дезинфекции. Отдельно осмотрели одежду и вещи. Все оружие заставили положить в холщевый мешок, который после замотали изолентой и даже что-то вроде пломбы сверху приклеили. На Аргумент косились с подозрением, но в итоге все же разрешили оставить так.

А на выходе из досмотровой-стерилизационной меня встречал Михаил Геннадьевич.

— Тренер!

Его сопровождало двое крупных мужиков в бронежилетах и омоновской форме, и один очень крупный мужик — даже побольше Бандара, наверное — при том же параде. Обниматься с тренером не стали — я бы мог, но Михаил Геннадьевич в таком не был замечен — но руки пожали крепко. На секунду я даже забыл… но лишь на секунду:

— Остро́в…

— У докторов, — ответил тренер, поморщившись.

— А как…

— Извини, что перебиваю, парень, — прогудел вдруг «очень крупный». — Но у меня приказ, — он вышел из-за спины Михаила Геннадьевича и остановился перед Перваком. — Андрей Первак, у меня приказ взять тебя под стражу.

— И? — уточнил Первак.

— Без и, — ответил омоновец. — Я должен доставить тебя в охраняемое помещение. Дальше командование будет решать.

— Он согласился идти сам, — сказал я. — Иначе у меня бы не получилось его привезти.

— Я это учту.

— Мы будем с Буревым говорить, — заметил Михаил Геннадьевич. — Скажешь об этом.

— Хорошо.

Первака повели в сторону одной из ближайших двенадцатиэтажек, меня же Михаил Геннадьевич повел дальше — в глубину микрорайона.

— Это капитан Игнатенко, но его все Игнатом называют, — сказал тренер, когда мы немного отошли от омоновцев. — Один из основных помощников Бурева. Нормальный мужик, но без ведома Бурева и шага лишнего не ступит. А что этот Первак — правда так помог?

— Себе он помог, — ответил я, поморщившись. — Но я обещал, что его не тронут здесь.

Пару минут мы шли молча — в целом, я почти все тренеру еще по телефону рассказал, а какие-то мелочи обсуждать… мысли не о том были.

— А его жена, дети? Остальные люди?

— С ними все в порядке… со скидкой на случившееся. Их сейчас размещают. Можем сходить, но, я думаю, лучше сразу к Буреву.

— Да, конечно.

Во-первых, я бы его жене и детям сейчас бы ни чем бы не помог, во-вторых, ко мне пришла непрошенная мысль… не обвинят ли они меня? Да, до этого в ДЭПО я их, по сути, спас, но кто о таком вспоминает, когда речь идет о здоровье отца и мужа? Всем до одного места.

* * *

Не знаю, совпадение или нет, но «омонцы» в Затоне свой оперативный штаб тоже устроили в здании школы. Единственное, заседал местный голова не на третьем этаже, а на первом — в читальном зале, особо даже не переделанном. Разве что столы сдвинули в центр, образовав большой прямоугольник с дыркой посередине.

Пустили нас сразу, но несколько минут Бурев, оказавшийся лысым бочкообразным мужиком, еще что-то черкал в тетрадке вместе с еще одним омоновцем.

— И ни патрона больше! — рявкнул Бурев, что-то дважды подчеркнув на листке. — Понял⁈

— Так точно.

— Пошел!

Проводив омоновца взглядом, он перевел взгляд на Михаила Геннадьевича, а сразу после — на меня.

— Это он⁈

Уж на что у Первака голос казался поставленным, Бурев в этом плане превосходил его