Шрифт:
Закладка:
Изящная длинная шея склонилась в приветственном наклоне, и я-дракон вежливо молвила:
– Приветствую, божественная. Давно не виделись, – я растерялась от такой фамильярности и замерла, забыв как дышать, в ожидании развязки.
– Ты! – небеса, разорванные в клочья, посыпались на землю кровавыми ошметками птиц, не успевших спрятаться от разбушевавшейся стихии.
– Я, – мне показалось, или мой дракон насмешливо пожал плечами. – Все никак не угомонишься, Ананта? Великая Мать Миров предлагала тебе За-Гранье, где тебя ждут, где в тебя верят. Ты отказалась трижды, ослепленная ненавистью и жаждой мести. Нынче предложений не будет, – печально закончил радужный зверь, выпрямляясь во весь свой немаленький рост.
– Поздно, – я вздрогнула, услышав разъяренное шипение, и отпрянула как можно дальше, прячась в изнанку самой себя еще глубже. – Ты – мой! Твоя кроф-фь – во мне! Заклинатели мертвы! С-с-се-с-с-тра – с-с-лаба! Мир – мой!
Огромная змея восседала на кроваво-черных кольцах, плавно раскачиваясь из стороны в сторону на высоте скалы, на которой все еще стояли мы с драконом. Точнее, моя ипостась и спрятанная внутри я. Густым антрацитово-изумрудным безумием горели огромные глаза, перечеркнутые вертикальным белым зрачком. Отчего казалось, что чудовищная рептилия слепа.
В ту же секунду я захлебнулась криком: змеиная голова метнулась в нашу сторону с такой скоростью, что слилась в мутное пятно. В следующее мгновенье кусок скалы, на которой я стояла совсем недавно, и где находился мой зверь, рухнул под тяжестью обрушившегося на него удара.
Рептилия сорвалась в призывно распахнутую пасть бездны. Но я не успела вздохнуть с облегчением, как празмея, распахнув тонкие перепончатые крылья, с визгом взмыла из пустоты, в которую рухнула, ввысь.
Невольно я зажала уши руками, и опустилась на колени, стремясь сжаться в тугой маленький комочек. Однажды я стала невольным свидетелем битвы моего венценосного мужа с собственной необращенной ипостасью.
Виверна, которая пыталась взять власть над соларом и разумом Гримиума, выла так, что людей сбивало с ног, а у некоторых случались обмороки, и кровь шла из ушей. С тех пор, не сумев купировать приступ в столичном граде, райн, чувствуя истерию своего неукрощенного зверя, моментально уходил порталами в пустынные ледяные земли, чтобы не навредить более никому.
Тварь, верещавшая высоко в расколотых небесах, как две капли воды походила на королевскую виверну. Только божественная ипостась была в несколько раз крупнее и длиннее. И хвост монстра расходился шипастым веером, а не двурогой вилкой.
Ультразвук, который она издавала, рвал барабанные перепонки и выворачивал внутренности наизнанку. Мой рассудок превратился в желе и трясущимся комочком болтыхался где-то на краю сознания.
Я выла, вторя виверне, утробно и протяжно, зажмурив глаза и зажав уши. Но звук – мерзкий, свистящий – проникал повсюду, разрывал сосуды, снимал кожу слоями, выворачивал наизнанку мышцы. В какой-то момент силы оставили меня, и я просто рухнула без памяти, размазанная божественным визгом по своему внутреннему За-Гранью.
Мой дракон вел себя странно: молча и терпеливо, склонив голову на бок, он наблюдал затем, как бесится богиня. Периодически я чувствовала, как меня окатывает теплая волна сочувствия и поддержки, похожая на ласковые морские волны. Мне становилось уютно и комфортно. Но волна откатывала, а страх вперемешку с отчаяньем и осознанием собственной глупости подступал к горлу горькой желчью, раздирая душу острыми когтями самобичевания.
«О, Ирида, за что ослепила разум мой, лишила путеводной радужной нити? Позволила зайти так далеко?» – всхлипывала я в промежутках между приступами дикой боли, от которой хотелось свернуться калачиком, обняв себя крепко-крепко, и умереть. Даже сдохнуть.
«Почему позволила одержимости моей разрушить жизнь? Я ли не была верной твоей послушницей? Отчего благодать твоя покинула меня? Для чего наказана я так жестоко?» – от жалости к самой себе, затопившей меня нежданно-негаданно, я начала подвывать практически в унисон с божественной виверной.
Смертельная тоска мягкими лапами гладила мое сердце и нежно трогала солар, пробуя его силу на вкус. Центр моей вселенной пульсировал все слабее и не желал сопротивляться холоду забвения, шаг за шагом покрывающему мое За-Гранье ледяной коркой. Закрыв глаза, я жаждала конца.
И тут меня обожгло. Я заорала, подскакивая на ноги, оглядываясь в поисках очередной напасти, обнаружила разозленного золотого дракона напротив себя.
– Как? Как такое возможно? – прохрипела я, опираясь на что-то твердое и шершавое. И вздрогнула, осознав реальность иллюзий внутреннего мира.
Передо мной до самого горизонта раскинулось огромное свинцовое море. Я же стояла на берегу на границе песка и небольшого леса, упираясь спиной в ствол дерева, пальцами ног зарывшись в прохладную густую траву. Дракон стоял напротив и возмущенно дергал хвостом.
Я моргнула, пытаясь прогнать видение. Но рептилия никуда не делась.
– Прекрати называть меня рептилией и прими как данность, что мы – твое За-Гранье, суть твоего солара, твоя сущность, твои звери, в конце концов, – фыркнул дымом дракон.
– То есть зверями можно? – тупо переспросила я и сползла вниз по стволу: ноги не держали меня, вдобавок ко всему затряслись руки, слезы гладом покатились из глаз.
Дракон тяжело вздохнул и плюхнулся на пятую точку. Земля ощутимо вздрогнула. Я подняла зареванное лицо на свою ипостась, вытерла ладонями слезы, капающие из глаз, и встала на ноги. Трава приятно холодила разгоряченные ступни, море успокаивающе шуршало ракушкой, целуясь с песком.
Глубоко вздохнув, я сделала первый шаг. Зверь приветливо вильнул хвостом, и я чуть не рассмеялась, настолько этот жест напомнил мне поведение любимого пса.
Вначале робко, а затем все смелее я двинулась в сторону терпеливо ожидающего золотого. Остановившись в шаге от морды, я склонила голову к плечу, вглядываясь в янтарные глаза, выискивая в них саму себя. Зверь хмыкнул, я улыбнулась в ответ, а затем и вовсе расхохоталась, осознав, что зеркалю позой свою ипостась.
Осмелев, я протянула руку и дотронулась до носа, осторожно погладила. Дракон сморщился и чихнул. Это было так неожиданно и забавно, что я всхлипнула от смеха и, забыв обо всех своих страхах, обхватила своего зверя за шею, уткнувшись лицом куда-то в район мощного плеча.
Шершавые чешуйки слегка царапали кожу. От дракона пахло морским бризом и луговыми травами. Существо изогнуло шею, и я оказалась словно в объятьях, сильных, нежных и таких родных. Моя гиена обиженно сопела где-то рядом, но не делала попыток вырваться или уйти насовсем. От этого становилось легко и радостно на душе: все мои звери – это часть меня, и ни от кого из них я не смогла бы отказаться.
– Ну, будет, будет, – вымолвил дракон мне в ухо. – Нам пора, Эдассих.
– Пора? – нехотя выбираясь из объятий, удивленно переспросила я, глядя в глаза зверю.
– Да, пора, – утвердительно качнув головой, произнес золотой, поднимаясь на лапы. – Твоя сестра одна не справится. Гримиуму и Танцующей-На-Гранях нужна помощь. Ананта проснулась сильной, как никогда.
– Но… Какая сестра? И Гримиум… Он же не прошел обряд? И откуда взялась Танцующая? – выпалила я, потрясенная.
– Не так быстро, – улыбнулся зверь. – И не пора ли перейти на внутренний разговор? Утомительно беседовать словами, – последняя фраза прозвучала прямо у меня в голове, и я замерла, раскрыв рот и глупо таращась на свою сущность.
– Как это? – едва смогла выдохнуть из себя вопрос.
– Разве ты не разговаривала со своей гиеной мысленно? – удивился дракон.
– Мыслеобразами – да. Но не словами, – потрясенно прошептала я, и попыталась отключить речь.
Получилось у меня как-то сразу. Но вставить хотя бы фразу мне удалось нескоро. Дракон принялся отвечать на вопросы, хаотично мечущиеся в моей голове, и вводить в курс дела. Так я узнала, что иномирянка – моя родная сестра-близнец. У нас общие родители. Спасая от гибели своих новорожденных драконят, альфа спрятала нас обеих в разных мирах, укрыв мощной пеленой защитного заклинания от врагов.
«Так вот почему я видела в зеркале свое лицо на чужом теле!» – облегченно улыбнулась я, отпуская страх пережитого.
Выяснилось, что ни я, ни… сестра не являемся золотыми драконами. Хотя первыми в нас пробудились именно они, введя в заблуждение Верховного жреца, божественную Ананту и других, жаждущих золотой крови и сердца.
