Шрифт:
Закладка:
«Интересно, а какие плюшки положены иерофанте? – мелькнула невеселая мысль. – Какая, к радуге, разница! – рявкнуло мое упрямство. – Соберись, тряпка! И скажи мне, что ты собралась подчиниться этому недомужику в юбке?! И остаться тут прозябать безвольной куклой?!»
От собственного возмущенного вопля я вздрогнула так явно, что маг замолчал, а четыре пары мужских пар недоуменно уставились на меня. Чтобы успокоить свою ведьму и немного прийти в себя, я поднялась к креслу и направилась к окну. Выпила воды и поняла, что с удовольствием пригубила бы что-нибудь покрепче. «Какой там пригубила, ха! Скажи уж – напилась бы в хлам, в дымину, в дрова, – фыркнул… золотой дракон. – Ага, и в караоке поорать и пар выпустить!» – тут же подхватил черный.
«Заткнитесь все! – заорала я мысленно, и в благодатной тишине мелькнул хвост мыслишки: «Кажется, я схожу с ума!»
Резко развернувшись к по-прежнему молчащим мужчинам, я грубо поинтересовалась у Гримиума:
– Выпить найдется?
Монах поднял голову и, пристально глядя на меня, ласково вымолвил:
– Иерофанта, выпивка не изменит твоей судьбы.
– Не вам решать мою судьбу, милейший, – с превеликим удовольствием я выпустил, наконец, наружу свою добропорядочную язву. – Не вам, не Аиде, не чертову жрецу. Никто не будет за меня решать, что мне делать и как мне жить. Ясно?
Маг поджал губы и разглядывал меня, как нечто диковинное. Зерг Гатто Норт прятал улыбку, склонив голову к спящей Наташке. Гримиум задумчиво теребил свой подбородок. Фелино едва скрывал смех в уголках рта.
– Вилда, мастер Раст-А-Бан, прошу вас, – поднимаясь, примиряюще поднял руку король. – Нам всем пора подкрепиться и отдохнуть. Утро выдалось нелегким.
Дверь открылась, и в комнату вошел молоденький служка, таща понос, уставленный тарелками с закусками. Венчал сей шедевр запотевший графин с чем-то темно-красным внутри.
«Надеюсь, это вино и оно вкусное, – целенаправленно двинувшись в сторону мальчишки, подумала я.
Цапнув графин с разноса, вернулась к окну, налила жидкость в стакан и с удовольствием втянула себя приятный аромат, напомнивший мне о доме. Яблоки в меду с крыжовником, а на вкус – пряная вишня с горчинкой. Прикрыв глаза, неторопливо поглощая вино, я размышляла над создавшейся ситуацией.
«Так, что мы имеем. А имеем мы почти полный армагедец. Аида, ау? Ты здесь?» – склонив голову к плечу, я прислушивалась к своим внутренним ощущениям. Хмыкнув, продолжила пить и думать. Зерг позвал меня к столу, но я отмахнулась, и осталась стоять возле окна, вертя бокал уруке, время от времени делая глоток и подливая вина.
Богиня на мой зов не откликнулась, и я рискнула продолжит свои размышления.
– Могу я узнать, – обернулась я к магу, восседавшему справа от райна, – в каком возрасте происходит обряд порабощения?
Читающий поморщился, и ответил, едва скрывая раздражение:
– Когда иерофанте исполнится сорок пять полных радуг. Могу я задать встречный вопрос, иерофанта Этамин?
– Пожалуйста, – машинально разрешила я, и вынырнула из своих мыслей. – Как вы меня назвали?
Заметив на лице мага довольную улыбку, которую он и не пытался скрыть, мне безумно захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Желательно в голову.
– Иерофанта Этамин – это ваше родовое имя, вилда. Всех первенцев женского пола в роду Золотых драконов нарекали именем ярчайшей звезды в созвездии Дракона.
– Надо же, – съязвила я. – Даже в имени мне собираются отказать. И как же называли мальчиков?
– Мальчики в роду редко рождаются первыми. Божественная Аида – начало женское, ей сподручней вещать через женскую сущность. Если альфа все же первым дарит жизнь дракону мужского пола, она нарекает его Этанин.
– Просто прелестно, какое универсальное имечко, – хмыкнула я, отворачиваясь от монаха.
– Иерофанта Этамин, – послышался голос мага.
– Снежана, и никак иначе, – отрубила я, не оборачиваясь.
– Но имя рода откликается на мой зов, вилда, – мягко, как малому ребенку, пояснил Читающий.
– Да пусть хоть орет. Мое имя – Снежана. И точка, – стукнув бокалом по подоконнику, резко развернувшись, рявкнула я. – Меня не интересуют планы вашей богини и ваши собственные ни на меня, ни на мою, подругу, ни на наши сущности. Мой договор с Аидой – мое личное дело. А уж какие планы вы начали строить в отношении меня как вашей иерофанты – решительно не мое дело, – мило улыбаясь, закончила я свой пассаж.
Подошла к столу, придирчиво рассмотрела всю предложенную еду, выхватила из вазы с фруктами нечто напоминающее яблок, и обернулась к Зергу.
– Прошу тебя, Северный, когда Наташа очнётся, пришли за мной феникса или Фелино, я буду в саду. Мне нужно подумать.
– Я приду сам, вилда, – успокоил меня Зерг, и я стремительно покинула помещение, пока райн Гримиум или маг еще что-нибудь не вспомнили.
Северный дикий появился в дальнем углу монастырского сада где-то через час. Я лежала на широкой деревянной лавке, подложив под голову куртку, и лениво размышляла на отвлеченные темы. Почему за стенами монастыря-храма снега, льды и мороз, а здесь распускаются цветы и цветут деревья?
Думать о том, какая роль отведена нам с Наташкой в шахматной партии Аиды Ведо с неведомым кем-то, мне больше не хотелось. Усталость брала свое и я начала присыпать прямо на скамье, когда услышала чьи-то шаги по тропинке.
Зерг Гатто Норт остановился в трех шагах от меня и тихо позвал по имени.
– Снеж-А-На, Тала Шат Мау проснулась, я пришел за тобой.
Рывком поднявшись с деревянного ложа, я молча подхватила куртку, накинула ее а плечи и быстрым шагом пошла в сторону здания. Наташка пришла в себя, а это значит, что с ней все в порядке, и мы, наконец, сможем узнать, кому она помогала, танцуя на гранях миров.
С кем разговаривала, и что вообще происходило с ней в том месте, где она находилась. А еще – обсудить ситуацию, в которой оказались в очередной раз в этом мире.
Я влетела в комнату и замерла на пороге, привыкая к сумраку в комнате. Заходящее солнце освещало предметы, но лучи его не достигали кровати, где спала Наташка.
– Снеж, я здесь, – послышалось из противоположного угла, и я обнаружила подругу, сидящей с кружкой чего-то горячего в большом кресле, где совсем недавно восседал райн Гримиум.
– Как ты меня напугала! – выдохнула я и, подхватив стул с высокой спинкой, подтащила его к Наташке.
– Там чай принесли… – кивнула Натка на прикроватный столик, но я махнула головой, не желая двигаться.
Мы сидели в тишине и наблюдали сквозь незанавешенное окно, как солнце уходит за горизонт, уступая место звезде, вокруг которой все ярче и ярче разгорались радужные ленты пояса Ириды. Молчать было приятно. С Наткой всегда было хорошо молчать. Она это умела, как и слушать. Это редкий дар в нашем мире, где все куда-то торопятся, и никому ни до кого никогда нет дела.
– Эдассих? – поинтересовалась я, следя за тем, как лучи медленно угасают, уступая место ночной радуге.
– Да, – выдохнула Ната, катая в руках кружку.
Мы обе, не сговариваясь, глубоко вздохнули.
– Эр Наг Тэ с ней. Точнее, она в его власти, – уточнила подруга и вкомнате вновь воцарилась тишина.
Говорить не хотелось совершенно. Но нужно было собраться с силами, скоро вернется Гримиум с Зергом, и хрупкое равновесие растает, как дым, уступив место радужной реальности с ее проблемами, интригами, богами и демонами.
Солнце село, темнота прокралась в помещение. Натка зажгла своих светлячков. Про нас то ли забыли, то ли на время оставили в покое, решая какие-то другие насущные проблемы.
– Что ты видела? – все-таки я нарушила молчание, как бы не хотелось, вот так просидеть до утра, прихлебывая чай и наблюдая за игрой красок в радужном поясе Ириды.
– Он держит ее в оковах: руки, шея. Но она меня не слышит. То ли я не могу пробиться, то ли так и должно быть… – Натка помолчала и, наконец, задала мучающий ее вопрос. – Зерг сказал, что какой-то монах назвал меня Танцующей-На-гранях. Это что вообще такое? Что значит?
– Если честно, я и сама до конца не поняла. Вроде как ты умеешь проходить сквозь все грани миров и приходить на помощь к тем, кто в ней нуждается. Но я не понимаю смысла такой
