Шрифт:
Закладка:
Я вскочила на ноги, намереваясь броситься к подруге наплевав на запреты мага. Но Гримиум успел схватить меня за руку и теперь крепко держал. Не сводя глаз с Наташки, я пыталась выкрутить собственное запястье из мужских рук. Не тут-то было.
Король держал сильно, и уже в следующее мгновение я казалась в его жестких объятьях, сжимающих не хуже веревок. В ту же секунду раздался звук, как будто рядом с нами лопнул огромный пузырь. Я невольно зажмурилась, а когда распахнула ресницы, Зерг уже ловил обмякшую Наташку.
– Пусти, – рявкнула я, и вырвалась из удерживающих меня королевских рук.
Северный дикий среагировал быстро, и Натка не упала на пол. Зерг подхватил ее расслабленное тело и теперь стоял в центре комнаты, растеряно оглядываясь, не зная, куда уложить свою драгоценную ношу.
– Наташа, Наташа! – выкрикивая имя подруги, я подскочила к Зергу и, встав на цыпочки, пыталась заглянуть в бледное запрокинутое лицо подружки.
– Позовите врача! – заорала я, оглядываясь на Гримиума. – Да что с вами такое? Вы что, не видите ей плохо?! Доктора! Позовите доктора! – я метнулась к дверям, оглашая пространство диким воплем.
По пути к выходу меня аккуратно перехватил маг в монашеской одежде. Удерживая невидимыми путами, он держал меня перед собой, не давая вырваться. Я начала звереть и позвала черного дракона. Но ипостась успокаивающе фыркнула и не захотела отзываться, чем разозлила меня еще больше.
– Отпусти меня немедленно! – разъяренно зашипела я в лицо мага. – Мне нужен доктор! Или помоги ей сам!
– В докторе нет нужды, вилда. С твоей подругой все в порядке. Это всего лишь глубокий сон. Так бывает, когда Танцующая-На-Гранях впервые покидает свою душу.
– То есть? – вытаращив глаза, глупо переспросила я. – Разве не душа покидает тело?
– Не всегда, – улыбнулся маг. – Если ты успокоилась, я отпущу тебя, и мы сможем поговорить.
– Хор-ро-шо, – прохрипела я сорванным голосом. – Я в норме. Отпускай.
Монах осторожно поставил меня на пол. Едва очутившись на свободе я метнулась к Наташке, по-прежнему безмолвной куклой лежащей на руках Северного Дикого. Зерг сидел в глубоком кресле и держал Натку в своих объятьях, словно хрупкую драгоценность.
Я рухнула возле них на колени и дотронулась до Наташиной руки. Ладонь была холодной и немного влажной, словно подруга только что зашла в дом с улицы, где идет дождь. От нее пахло цветами, морским бризом и чем-то сладким.
Приподнявшись на колени, я заглянула в Наташкино лицо. Ее голова лежала на груди у Зерга. Каштановые волосы тяжелой волной рассыпались по плечам и мужским рукам. Она дышала ровно и тихо, будто и в самом деле спала безмятежным сном после долгого трудного дня.
Я замера, вслушиваясь в ее дыхание. И неожиданно для себя всхлипнула. Зерг вскинул на меня удивлённый взгляд, но я успела задавить рыдания в зародыше и, растянув губы в улыбке, невозмутимо встретилась с ним взглядом.
– Спасибо, – прошептала я, прикоснувшись благодарно к его пальцам.
Северный Дикий светло улыбнулся в ответ и вновь обратил взор на мирно спящую Наташку. И столько нежности и тепла было в этом взгляде, что сердце сжалось в невыносимой тоске по дому и любимому мужу.
Судорожно вздохнув, едва не подавившись воздухом, я протянула руку и убрала с закрытых Наткиных глаз прядь волос. Подруга счастливо улыбнулась во сне, и потёрлась щекой о рубашку Зерга. Где-то в комнате утробно замурчал кот. Я обернулась, недоумевая, как я раньше его не заметила. И только спустя минуту сообразила? Звуки издает…
Северный Дикий. Это его зверь довольно муркатит сквозь человеческие губы, закрепляя за собой право на женщину, расслабленно спящую в его объятьях. Требуя от других существ одного: не вмешиваться и не претендовать на ту, которая стала его единственной.
«Динхэ», – всплыло в голове незнакомое слово. Но я знала, что оно означает.
«Печально», – перелив хрустальных колокольчиков внутри меня зазвучал голосом Аиды Ведо, и я вновь невольно оглянулась в поисках богини.
«Разве рождение чувств может быть печальным?» – вопросила я мысленно.
«Эти двое предназначены друг другу. Их звери нашли Путь души и встретились в степях За-Гранья. Но путы долга и вины не позволят им быть вместе», – вздохнула Аида внутри моей головы.
«Не верю, – упрямо дернула я шеей. – Ты просто не знаешь Наташку».
Игольчатыми искрами колыхнулась реальность вокруг меня и богиня исчезла.
«Я подумаю об этом завтра!» – призвала я на помощь любимую магическую формулу.
Здесь и сейчас я поднялась с колен, еще раз прикоснулась к Наташкиной руке, проверяя пульс, и, требовательно развернувшись к магу и райну Гримиуму, выжидательно уставилась на них обоих, ожидая объяснений.
Глава 14. Иерофанта
«Мужчины, такие мужчины! В каком бы из миров они не жили!» – думала я, слушая неторопливую речь мага. Собственно, слушали мы все. Даже Фелино присоединился, вернувшись с таинственного задания, на которое его оправлял Зерг.
Правда оказалась в том, что первенец альфы драконов всегда становился жрецом Аиды Ведо. И пускай свободный народ в большинстве своем не помнил эту богиню, не взносил ей молитвы, монастырь в оазисе Но-Ха тщательно хранил древнюю память радужного мира. И каждое божество в этом священном месте имело свой алтарь, свою нишу, где собранная и сохраненная по крупицам спала до времени древняя память предков. Про себя я дала другое определение этой истории: не хранили, а охраняли.
Хотя, если разобраться, кому нужна стародавняя истина? Люди всегда и везде подгоняют любую религию под себя. Помнится, кто-то из земных проповедников однажды объявил: «Хочешь разбогатеть, создай свою религию».
На Тубане действовала иная политика: желаешь власти? Верни древних богов, объявив себя их сыном, дочерью, верховным жрецом, да кем угодно! Главное, собственная убежденность в правоте и непоколебимая вера в то, что делаешь. А для достижения все цели хороши.
Наверное, в этот момент я все больше и больше понимала свою маму, что сбежала из этого мира, забрав меня собой. Утомительно жить и ждать подлого удара в спину. Даром что ты почти бессмертная драконица. Людям не нужно живое напоминание о богах. Они сами предпочитают быть творцами, в разрушительной силе своей не задумываясь о последствиях.
Кто первый родился, тому иерофантом и быть. Такова традиция. Такова воля божественной праматери. Хочешь – не хочешь, мнение первенца никого не интересует. Родился первым, в день совершеннолетия за тобой придут. Заберут в цитадель Матери богов, чтобы провести обряд. И станешь ты не человеком с ипостасью дракона, и даже не обыкновенной рептилией с магией вместо крови. А простой марионеткой богини, ее голосом, глазами, ушами, иногда телом, иногда вестником.
Я видела, как блестели глаза монашествующего мага, когда он с позволения райна Гримиума рассказывал нам о предназначении иерофанта. Я наблюдала радость короля, что его возлюбленная жена родилась второй, и ни при каких обстоятельствах не могла стать отражением божественной Аиды Ведо во всех Мирах За-Гранья.
Я чувствовала, как абсолютная пустота леденящим цветком прорастает сквозь горячую сердцевину солнечного сплетения, и сантиметр за сантиметрам захватывает мои душу и сердце, пробуя подчинить себе моих драконов. Странное оцепенение окутывало тело и разум. Хотелось плакать. Даже нет, не так. Хотелось выть по-волчьи в отчаянье и от безысходности. Быть игрушкой в руках богини – что может быть хуже? Даже смерть приятней, на мой взгляд.
Монах что-то вещал размеренным и убедительным голосом. Зерг Гатто Норт не спускал глаз с Наташки, которая спала на кровати, свернувшись в калачик, заботливо укрытая любящими руками. В том, что Северный Дикий не просто положил на нее глаз, а любит всем сердцем и сердцем зверя, я подозревала давно. Сегодня утром богиня, впервые открыв дверцу в мой разум, подтвердила мои догадки.
Райн Гримиум сочувственно поглядывал на меня и отводил взгляд. На лице юного Фелино явственно читалось
