Интересно, бросились ли люди Мейв в погоню? Ладно, неважно. Сейчас надо было добраться до города и найти Арьяну — прикосновение к истинной способно было загнать безумие обратно во тьму. Ирвин выдержал искушение, он не предал свою жену. Да, для этого он превратился в чудовище, но оно того стоило.

На соседней даче большая компания играла в крикет. Кто-то из женщин завизжал, мужчина выронил молоток. Ирвин решил, что надо побыстрее уйти от людей — он и так успел привлечь ненужное внимание.

Бежать. Бежать. Песня Волчьей луны звучала в его ушах, и теперь это был целый оркестр, торжествующий и славный. Это было нестерпимо, это была огромная цена, но Ирвин не испытывал ничего, кроме радости, от того, что уплатил ее.

Скоро он встретится с Арьяной. Скоро все снова будет хорошо.

Сады Саавери остались позади. Ирвин побежал среди бескрайних лугов — он отлично знал эти места и часто бывал здесь в волчьем облике. Все здесь было знакомо — и высокие стебли травы, и птичьи гнезда в ее глубине, и норы сусликов. Мир пах зеленью, землей и подземными ручьями, и в мире не было ничего, кроме песни Волчьей луны, свободы и силы.

Луна влекла Ирвина за собой сквозь вечер — прочь от Мейв и ее отравленных чар, прочь! Луна звала его к истинной, и Ирвин не хотел тратить время даром.

Он очнулся, когда понял: луга давно остались позади. Ирвин шел по дворцовому парку — он опомнился, когда кто-то из дворцовой челяди взвизгнул рядом и бросился прочь. Ирвин чувствовал сотни взглядов из всех окон — окна княжеских покоев были наполнены тревожным мутным светом, и Ирвин вдруг понял всей внезапно вздыбившейся волчьей шкурой, что случилась беда.

С его братом беда. Волчье чутье улавливало тончайшую струйку запаха крови — кто-то стрелял в князя, Ирвин знал, что такой запах бывает только у огнестрельных ранений.

Арьяна тоже была там, в княжеских покоях. Ирвин вдруг увидел ее перед собой, словно наяву, и видение вытряхнуло его в человеческий облик и уронило на камни дорожки.

Некоторое время Ирвин лежал на земле, выравнивая дыхание. Потом поднялся — земля качнулась под ногами, и он вдруг представил, насколько дико сейчас выглядит.

Впрочем, пустяки. Неважно.

Дворцовые слуги сориентировались сразу же — Ирвин слишком мало времени провел с истинной, чтобы протокол, подписанный старым князем по его поводу, был отменен. Чужие руки набросили на плечи тонкий плащ сразу же, как только он вошел во дворец; Ирвин кивнул, благодаря, и почти бегом бросился в покои брата.

Он пришел как раз в тот момент, когда Арьяна и Шейла вдвоем пытались уложить Кигана — Ирвин с нескрываемой болью увидел, что брат действительно был ранен, и кровь проступала через широкую повязку на его груди и животе. Он хотел встать и куда-то идти, женщины не позволяли — Ирвин никогда бы не подумал, что Арьяна и Шейла смогут выступить вот так, единым фронтом.

— Киган! — Ирвин шагнул к брату, сел рядом, обнял; Арьяна отступила, и он каким-то краем сознания отметил, каким глубоким страданием было искажено ее лицо. А брат был горячим и каким-то одеревеневшим; обострившимся волчьим чутьем Ирвин улавливал удары и переливы боли в его теле.

— В тебя стреляли? — спросил он, отстранившись. Киган кивнул — заглянул в глаза так, словно хотел удостовериться, что это именно его младший брат, а не чудовище. Ирвин слишком хорошо знал этот взгляд.

— Да, — ответил князь. — А ты снова обратился.

Ирвину захотелось закрыть глаза — но он не мог позволить себе такую слабость.

— Да, государь, — ответил он. — И вы должны знать, что против нас обоих существует заговор.

Глава 7

— То есть, ты хочешь сказать, что тебя похитили, опоив ядом. Потом Мейв Сарбаранн, девушка из достойнейшей семьи, пыталась над тобой надругаться. И все это ради того, чтобы ты обратился в волка?

Кажется, князь Киган забыл о том, что ранен. Арьяна видела, что пятна на его бинтах сделались темнее, но он словно не замечал этого. Он смотрел на брата даже не с яростью — ярость была в самом начале и потом растаяла. Теперь в его взгляде была только обида.

— Да, — кивнул Ирвин. — Я обратился в волка, чтобы из меня не сделали марионетку, которая изменит истинной паре. И теперь это обращение выводит меня из списка возможных претендентов на трон Хармирана. Кто его займет, брат, если второе покушение будет удачным?

— Ты бредишь, — произнес Киган, и все, что сказал до этого ваэрин, в самом деле было похоже на бред. Стройный, очень логичный, но все же бред. Во время учебы Арьяне приходилось бывать в лечебницах для умалишенных — они рассказывали о своих видениях настолько уверенно и подводили под них такую солидную основательную базу, что в какой-то момент Арьяна даже поймала себя на мысли о том, что начинает верить в рассказ о том, что в другом полушарии люди ходят на головах.

— Вы переволновались, ваше высочество, — подал голос Лотар, и не сразу было можно понять, о ком именно он говорит. Оба высочества обернулись в его сторону, и канцлер продолжал: — У вас обоих был тяжелый день. Лучше нам отложить выяснение правды до того, как государь окончательно поправится.

Киган со вздохом опустился на подушки. Дотронулся до груди, с презрительной гримасой посмотрел на пальцы. Ирвин не сводил с брата глаз — сейчас, в темном плаще до пят, он был похож на смертный призрак: бытовала легенда, что такие появляются перед постелями умирающих грешников, чтобы терзать их напоминаниями о совершенных грехах.

Вряд ли князь Киган нагрешил так много, чтобы рядом с ним возникло привидение. Но младший брат мучил его, в этом не было сомнений.

— Если вас в самом деле чем-то отравили, чтобы вы пошли с Мейв, — продолжал канцлер, — то анализ крови сможет это показать. Пройдем сейчас к лейб-медику, думаю, он нам не откажет.

— А я верю своему мужу, — Арьяна впервые заговорила с того момента, как Ирвин ворвался в спальню брата. У нее до сих пор стояло перед глазами жутковатое видение: вот волк делает последние шаги по парковой дорожке, и его лапы дрожат и подкашиваются — и вот проступает человек, сбрасывая призрачную звериную шкуру.

Ирвин посмотрел на нее так, словно Арьяна при всем честном народе призналась в чем-то невероятном. В темных глазах