Я тут же зарылся в свои вещи, и первым делом в мой вещмешок были переложены оставшиеся консервы и коробочка чая. Я конечно неплохо расторговался здесь, но улус просто не в состоянии был выкупить все, что имелось у меня. Следом за консервами, туда же отправились и штук пять пачек сигарет, несколько упаковок с патронами. Валюта, выторгованная здесь давно находилась во внутреннем кармане. Золото к этому моменту уже было распродано и у меня во внутреннем кармане находилось чуть больше тысячи долларов, именно столько вышло после всего распроданного золотого песка. Конечно было несколько жаль того, что в заимке оставалось еще почти пятнадцать килограммов золота, но тут либо металл, либо жизнь, большого выбора не имелось. Хотя для сегодняшнего дня, это очень даже неплохая сумма.

Решив, что все равно мне придется бросать все нажитое здесь, я достал и передал Павлу оставшиеся бутылки с рисовой водкой, и пару жестяных коробочек чая. Тот вначале вроде бы оттолкнул мои дары, но я объяснил, что все равно все это придется бросить, и все это растерзают монголы, а ему пригодится. После чего, закинул свой сидор за плечи, подхватил винчестер, и пристроившись возле генерала, пошел в сторону аэродрома. По дороге, нам встретился какой-то красноармеец, которому Пашка передал все полученные от меня продукты и бутылки, и приказал отнести все это к нему в комнату.После чего, мы двинулись дальше.

У-2, стоявший на самом краю летного поля, действительно внешне был очень похож на тот аэроплан, на котором Павел, когда-то учил меня летать. Подойдя к нему, Павел вскрыл на борту самолета какой-то люк и предложил положить мой вещмешок и винтовку именно туда сказав, что здесь она не будет мне мешать, а по приземлении достать все это будет не сложно. И только я успел положить туда свой баул, как рядом раздался чей-то голос.

— Похоже генерал Рычагов, решил встать на путь изменника Родины? Приказываю сдать оружие, вы арестованы, гражданин комкор.

Быстро обернувшись увидел выскочившего откуда-то из под самолета, тогдашнего коротышку все в той же фуражке нахлобученной по самые уши, из-за чего те смотрелись несколько примято и оттопырено,и мне даже захотелось улыбнуться, от того, что тот был очень похож на Чебурашку, или мультфильма будущего. В руке у него находился револьвер вытащенный из кобуры, и направленный на Павла. Дело вдруг приняло совсем нежелательный поворот. Похоже этот коротышка всю дорогу следил за нами, издалека наблюдая за действиями комкора Рычагова, и когда тот вскрыл багажный отсек, решил, что пора пресекать все это. Я стоял чуть позади представителя НКВД, и уже понимая, что если не принять решительных мер, все закончится гораздо хуже, чем предполагалось. Поэтому не особенно рассуждая, с размаху, опустил приклад своего винчестера на малиновую фуражку. Моментально сомлевший представитель государственной безопасности, тут же рухнул вначале на колени, а затем и вовсе ничком, выронив свой револьвер, и уткнувшись лицом в снег.

Дальше мы действовали уже сообща, и не сговариваясь, первым делом смятая фуражка, упавшая с головы потерявшего сознание мужчины, была скомкана, и заменила нам кляп. Куском веревки, которая крепила брезентовую накидку на двигатель, и срезанной с помощью моего охотничьего кинжала, мы связали ему руки, и Павел распорядился засунуть его во вторую кабину, позади летчика.

— И зачем он мне? — Удивленно спросил я.

— Высадишь его по приземлении. Тебе же легче взлететь будет, баланс сохранится. А я подниму тревогу после твоего вылета, и обвиню его в том, что это он угнал самолет, чтобы куда-то тебя увезти. Тем более, что он уже сообщил о том, что здесь находился беглец, которого разыскивают, и завтра сюда приедут представители НКВД. Выговор мне разумеется влепят, за то, что не задержал. Но с другой стороны он из другого ведомства и не подчиняется мне.

С этими словами он передал мне его револьвер, сказав, что может пригодиться в дороге. Сунув свой винчестер в багажный отсек, я поднялся по крылу и влез в кокпит пилота. Поднявшийся следом за мною Павел, кратко рассказал мне что я должен делать при взлете и посадке, напоминая порядок действий из давнего урока. Особенное внимание обратил на компас, вделанный в приборную доску, датчик топлива и прибор показывавший горизонт и высоту полета.

— Смотри Петь, как наберешь высоту, направь самолет так, чтобы стрелка была направлена точно на юг, и до самой посадки, придерживайся именно этого направления. Выше трех тысяч не поднимайся. Потолок три восемьсот, на наверху расход топлива выше, тебе же нужно улететь как можно дальше. При взлете газ на полную, а как доберешься до нужной высоты, сбавь до половины. Тогда скорость будет порядка ста — ста двадцати километров в час, и самый оптимальный расход топлива. Как только стрелка расхода топлива опустится вот до этой черты, откроешь вот этот кран, и тогда из дополнительных баков в основной перетечет топливо. Кран можешь после не закрывать, он роли не играет. Это даст тебе лишние триста, триста пятьдесят километров полета. Стрелка при этом должна подняться вот до этой отметки. Запомни главное, как только стрелка вновь упадет до той же черты, значит у тебя не больше десяти минут полета, и за это время, ты должен подобрать достаточно ровную площадку для посадки самолета. Лучше всего сажать самолет на какую-нибудь дорогу, если дороги нет, тогда в поле, но в поле может быть что угодно, ямка, бугорок, и может произойти авария. В общем будь осторожен и внимателен. Обращай внимание на горизонт, и высоту. Тогда точно не врежешься в землю и спокойно долетишь. Убеди себя в том, что за бортом ничего нет и смотри только на приборы! Если тебе повезет, если ты будешь строго придерживаться моих указаний, и лететь строго по показаниям приборов, то все получится как нужно. Все понял?

— Да, — ответил я. — А если сесть на какой-нибудь китайский аэродром и потребовать заправки?

— Не рискуй, после твоего взлета я буду вынужден сообщить о несанкционированном полете, и наверняка это будет известно всем. И кто знает, или тебя примут в объятия, или тут же арестуют. Да, по приземлении развяжи этого чудика, а то мало ли обнаружат его связанным и вся легенда пойдет насмарку.

— Понял. Спасибо, Паш!

— Тогда прощай! — Воскликнул Павел.

— Стой! — Перебил я его.