— Привет, парни!

Семен привстал с бревна, протянул ко мне руку с семечками в кулаке. Я подставил ладонь.

— Угостись…

— Спасибо! — я сел рядом. Разборки отменяются, стало быть. Из-за забора со своего двора на нас опять косился Леха Длинный, который опять делал вид, что чем-то занят. Семен бросил на него взгляд, криво усмехнулся. Мы сидели, лузгали семечки и молчали.

— Ты что, не сказал, что только из больницы вышел? — невзначай спросил он. — После аварии?

— А зачем? — ответил я вопросом на вопрос.

— Действительно, зачем?

Рыжий встал, приятельски хлопнул меня по плечу, направился к калитке. За ним потянулись его приятели. Он обернулся и бросил:

— Ты вечером приходи к озеру. Посидим, картошки напечем. На гитаре умеешь играть?

— Не умею, — я мотнул головой.

— Я тоже не умею, — усмехнулся рыжий. — Кстати, — он махнул рукой в сторону Алексея. — Это он тебя сдал, что ты с Анькой целовался.

— Я с Анькой целовался? — удивился я. — Нифига себе! Кто такую ерунду сказал?

— А что, нет?

— Да ну нафиг! С какой радости?

— Ну, и ладно!

Ребята ушли. А я направился на кухню. Живот уже даже не бурчал, а гудел, настоятельно требуя чего-нибудь вкусненького и побольше. Герис говорил, что после занятий организму надо основательно подкрепиться и дать отдохнуть. Как Винни Пуху из мультика. Что, собственно, я и сделал.

Maman под вечер в воскресенье уехала домой с обещанием вернуться за мной через пару недель.

Последующие дни у меня разнообразием не отличались.

Я просыпался утром часов в 7–8, бегал до озера, потом шел на турник, после чего завтракал. После завтрака таскал воду из колодца на улице на огород, наливая 4 бочки. В среднем, получалось «хо́док» с 50 с двумя вёдрами. Просто увидел, как бабка воду таскает на огород, стыдно стало, и взял эту обязанность на себя. За день вода нагревалась, а вечером, после 6–7, я занимался орошением грядок. Плюс еще наливал бочку и ванну возле бани. Эту воду мы использовали для помывки.

После заполнения бочек шел на медитацию, то есть на учёбу. Помощь домового для вхождения в Астрал мне уже не требовалась.

Там, в Астрале, Герис со мной занимался часов 8–10. Точное время отследить не получалось. Темы чередовались. Одно занятие посвящалось магическому зрению. Другое — управлению силой. Несколько уроков Герис посвятил магии разума — воздействию силы на разум человека или животного. Потом снова магическое зрение, затем опять управление силой.

Изучение магического зрения включало в себя от изучения ауры объекта (как растения, так и человека) до выявления аномальных зон и контроля воздействия на них. Проще говоря, видеть, где больное место и контролировать процесс лечения. Или наоборот, в зависимости от цели.

Под управлением силой подразумевалось использование силы как «сырой», «чистой», так и сконструированной в заклинания, обозначенные словами-якорями. Само заклинание или конструкт представляло собой в проекции, которую создавал для меня наставник, трехмерную геометрическую фигуру с множеством вершин-точек. Каждая точка была приложением магической энергии с определенной силой.

Работа только с «чистой» силой влекла за собой бешеный расход энергии. На заклинания-конструкты магической энергии тратилось в разы меньше.

Но с другой стороны, жгутом «живой» силы можно было воздействовать на больной или пораженный орган непосредственно, точечно. А под воздействие заклинания попадала значительно куда бо́льшая площадь.

Для активизации конструкта достаточно было произнести условное слово, так называемый якорь. Сами конструкты и уж тем более якоря запоминались легко, благо Герис еще в больнице «поработал» с моими мозгами.

— В определенном плане тебе повезло, — хмыкнул наставник, комментируя мою способность легко запоминать заклинания. — Что я вселился в твоё тело и, пока ты находился в коме, с тобой поэкспериментировал. И, надо сказать, довольно удачно поэкспериментировал.

В рамках изучении магии разума я учился оказывать контактное и бесконтактное воздействие на людей и животных.

— Я в магии разума особенно не силен, — сообщил наставник. — Поэтому много тебе не дам. Что сам умею, тому научу. В нашей академии магистр магии разума мог управлять одновременно сотней людей.Увы, у меня сил хватает, чтобы оказать воздействие одновременно на 3–5 человек. Ну, или высших животных, вроде собак или свиней.

Хотя то, что он умел, поражало воображение.

Теория чередовалась с практикой. Для этого в Астрале вместо учебного класса, в котором маг учил меня теории, Герис создавал подобие лабораторий с манекенами людей, различных животных и растений, на которых заставлял меня часами отрабатывать конструкты-заклинания, доводя мои действия до автоматизма.

— В принципе, вылечить почти от любой болезни несложно, — говорил наставник. — Достаточно воздействовать на больной орган силой Жизни. Направляешь по каналам импульс, наблюдаешь магическим зрением. Больной орган должен изменить цвет с красного до бледного бесцветного. Если до конца не вылечишь, болезнь может вернуться. Но при наложении конструкта-заклинания регенерации организм может справиться с заболеванием и сам. Исключение составляет мозг. Воздействуя на него, ты можешь стереть человеку память, а можешь вообще расстроить функции управления организмом! Представь, если у человека откажет дыхательный центр?

— А как же вы воздействовали на мой мозг? — поинтересовался я. — Память улучшили, зрение…

— Я имею ввиду, что с головой может работать только опытный маг! — разозлился Герис. — А не адепт первого года обучения.

— Кстати, — он тут же успокоился и продолжил. — Большинство адептов, которые учились на целителей, у нас уходили из Академии после первого года обучения, благо для лечения людей большего и не требовалось: пара-тройка конструктов вроде общего исцеления, регенерации и обезболивания, несложных для запоминания, и умения дозированного воздействия своей силой.

Он замолчал, иронично хмыкнул:

— Для общества это, конечно, необходимо. Но по факту из Академии выходили лекари, ремесленники от целительства. Иначе не скажешь. Потенциал низкий, сложные конструкты-заклинания, а тем более делать артефакты не могут, не в состоянии. Тем не менее, они тоже назывались магами.

— А я? — не удержавшись, спросил я.

— У тебя сильный потенциал! — поощрительно улыбнулся Герис. — Я же тебя сам вырастил!

В конце каждого занятия наступало время медитации, обычной медитации. Поначалу наставник поставил мне задачу просто наблюдать за своим центром силы. Потом на третью или четвертую медитацию, когда я уже отлично различал и даже «трогал» нити сил в клубке — и «живую», и «мертвую», легко отделял