как выглядит.

— Естественно не так! — выплюнула она. — Кто она, черт возьми, такая?

— Просто какая-то девушка. Я оттолкнул ее. Серьезно, Эйприл, я был дома еще до двух. Один. Она была просто какой-то девушкой, которой я помог в очереди.

— И она помогла тебе в ответ, не так ли? Я же не гребаная идиотка, Джейсон.

— Она подумала, что я заинтересован, вот и все. Все это было гребаным позором.

— Ты — гребаный позор, Джейсон. Ты снова выставил меня дурой!

Я застонал и натянул подушку на лицо.

— Это чушь собачья. Очередной бульварный бред.

— Ты, блядь, целуешь ее!

— Она целует меня. Я отталкивал ее.

— На это, блядь, не похоже!

— Никогда, блядь, не похоже.

— Почему ты помог этой глупой сучке?

Я вздохнул.

— Вышибалы не пропустили ее.

— Почему?!

Мое сердце бешено колотилось.

— С ней была подруга, которая не соответствовала их дурацкому гребаному дресс-коду. Я помог им, а блондинка восприняла это неправильно. Я оттолкнул ее и вернулся домой. Конец драмы.

Эйприл грызла свои наманикюренные ногти, что никогда не было хорошим предвестником.

— Это нас, блядь, погубит, Джейсон. Мы станем гребаным посмешищем. Ты тупой, эгоистичный сукин сын, ты знаешь это? Легко поддающийся на уговоры кусок гребаного дерьма. Помогаешь каким-то тупым мелким шлюшкам в каком-то гребаном клубе, и посмотри, куда это тебя привело, мудак. Ты такой гребаный тупица!

— Чертов ад. — Я вытащил себя из постели. — Да забудь ты об этом, черт возьми.

— Что мне теперь делать, а? Скажи мне!

— Как всегда. Улыбнись в камеры и расскажи им, какая это большая куча гребаного дерьма. Расскажи им, как я был дома в два часа ночи и оттрахал тебя до потери сознания. Разглагольствуй о том, как мы любим друг друга, о том, что ты знаешь, что я бы никогда не совершил такого ужасного поступка, ну, всю ту чушь, которую ты обычно несешь. Ты чертовски хорошая лгунья, Эйприл, ты прекрасно справишься.

Она смотрела на меня убийственным взглядом, пока я натягивал джинсы.

— Никогда больше, Джейсон Редферн. Ты больше никуда не пойдешь один, ты меня понял? Ты идешь, мы идем. Вот так.

— Как скажешь.

— Я серьезно, Джейсон. Никаких клубов, никаких гребаных поздних вечеров у Стива, никаких дурацких звонков в секс-чат. НИЧЕГО!

— Иначе что?

— Не дави на меня, — кипела она. — Не дави на меня, черт возьми!

Мои внутренности скрутило от ярости.

— Буду, черт возьми, давить. Чем, нахрен, ты угрожаешь?

Она скрестила руки на груди, выпучив глаза.

— Я уничтожу тебя. Я обращусь в СМИ и расскажу им, какой ты больной кусок дерьма. Я расскажу им о шлюхах из чата, и о отвратительных групповухах и твоих мальчишеских комплексах по поводу отца. Я напишу гребаную книгу. Продам миллион чертовых копий. И все это будет о тебе, твоих жалких мелких проблемах и твоей жалкой мелкой жизни. Как насчет того, чтобы это стало кульминацией твоей карьеры? Все твое грязное белье в ежедневных газетах? Разве тогда папочка, блядь, не гордился бы тобой, грязный ублюдок!

Я хлопнул гребаной дверью с такой силой, что весь чертов дом затрясся.

Я сидел и смотрел на дождь через лобовое стекло. С включенными на полную мощность дворниками, глядя на поля в никуда, я на своем «Рендж Ровере» съехал с дороги. Сидел. Думал. Ждал.

Мой телефон подал сигнал, и меня напугал звук этого входящего сообщения, но на этот раз это была не Эйприл.

Джемма: Я нарушаю этикет. Была дерьмовая ночь, надеялась получить от тебя весточку, но, думаю, что бы ни случилось, все еще в силе. Надеюсь, ты в порядке. *целую*

Я представил руки Пауэлла на ее бедрах, его член, трущийся о ее задницу. Гнев и эрекция всегда составляют интересную комбинацию.

Где ты?

Ответ пришел мгновенно.

Джемма: Дома. Одна. *Целую*

Я потер свой член через джинсы. Иррациональный гнев и раздражение. И ревность. Я чертовски ревновал. И был возбужден. И в отчаянии.

Будь готова через час. На гребаных коленях.

Я ждал достаточно долго, чтобы проверить ее ответ.

Джемма: Я буду ждать. *целую*

Глава 13

Джейсон

Я опоздал. Больше чем на час.

Мой член дернулся в джинсах при мысли о том, что она ждет меня с широко раздвинутыми бедрами и пальцами на сладком маленьком клиторе. Она не осмелилась бы снять повязку с глаз. Я знал ее достаточно хорошо, чтобы понимать это.

Схватив пакет с заднего сиденья и натянув пониже кепку, чтобы скрыть глаза, я направился к ней. Я все еще был взбешен и уязвлен до предела.

Раздался тихий стон, когда я толкнул дверь. Она уже была близко, щеки порозовели, как раз так, как я люблю. Ее персиковые соски просвечивались через черное кружево сорочки, умоляя, чтобы их пососали. Или покусали. Я представил, как терзаю их и наслаждаюсь звуками ее боли.

Моя грязная девочка. Моя милая маленькая Джемма и ее потребность в члене. Любом члене.

Члене Пауэлла.

Я разделся, не сказав ни слова, и она не нарушила тишину. Затем я открыл посылку, давая ей возможность услышать меня.

— Подарок для тебя. Или, может быть, подарок для меня. Я позволю решать тебе.

— Что это? — прошептала она.

— Ты скоро узнаешь, — скомандовал я. — Поднимайся на ноги.

Она сделала, как ей было велено.

— Я хочу, чтобы ты потанцевала для меня. Хочу, чтобы ты танцевала, как маленькая грязная шлюшка, показывая, как сильно любишь члены. Я хочу, чтобы ты танцевала так, будто ты в клубе, и весь зал наблюдает за тобой, полный зал членов, жаждущих проникнуть в твою сочную дырочку. Ты бы приняла их, не так ли, грязная девчонка? Ты бы приняла все эти члены ради меня. Тебе бы это тоже понравилось.

Стон, вырвавшийся из