Всхлип застревает в горле, потому что в этот момент дверь в уборную с грохотом распахивается и на пороге возникает Кирилл.

– Вон пошла, – цедит он сквозь зубы, обращаясь к гостье, но при этом смотрит только на меня.

Я бросаю на девушку умоляющий взгляд, но она прячет глаза и молча выходит, оставляя меня с Волковым наедине.

– Не успела замуж выйти, уже по туалетам незнакомкам жалуешься? – лениво интересуется Кирилл, прикрывая за собой дверь.

– Я никому не жаловалась. Просто зашла умыться.

– Просто. Зашла. Умыться. – Раздельно произносит Кирилл, загоняя меня в угол. Останавливается в паре шагов и кивает на раковину, – Так умывайся.

– Я уже.

– Чудесно, – цедит он, подходя вплотную.

Вжимаюсь в стену спиной и понимаю, что бежать больше некуда.

– Улыбайся, кукла, пока я тебя не заставил. И прекрати вести себя, как манекен, – он сжимает мои щеки пальцами, в глазах – злой пьяный блеск. Кирилл даже не пытается быть любезным и милым, каким был, когда разыгрывал за ужином спектакль с кольцом. И что-то в его взгляде мелькает такое, от чего меня продирает озноб.

– Поняла меня?

Торопливо киваю.

– Отлично. Будешь послушной – будет меньше проблем. Так что улыбайся, ты ведь теперь счастливая женушка. А теперь иди к гостям.

Я даже не делаю попыток спорить с ним, потому что меня сковывает ужас. Лучше я буду среди кучи людей, чем останусь наедине с этим психопатом…

Чем больше сгущаются сумерки, тем сильнее меня начинает трясти. Крутое с виду общество клана с их высокими манерами и выпендрежностью на поверку оказываются обычными людьми. Причем не самыми хорошими. Чем больше алкоголя они выпивают, тем скабрезнее и пошлее становятся шутки. И от них мне еще тошно, мерзко, страшно… хочется кричать до хрипоты, лишь бы прекратился весь этот цирк.

Вот только бесполезно. Тот, кто мог мне помочь, уже не придет. Он бросил меня еще тогда.

– Так, предлагаю продолжить все это дело в ресторане! – хлопает в ладоши Герман и поднимается со своего места.

Еще нет и десяти вечера, а гости уже исчезают. Не как по команде, но слишком резко и слаженно – отправляются по своим машинам, договариваются куда-то ехать, бросая недоеденные блюда и недопитое вино. Двор практически полностью опутывает буквально за десять минут, и наступает полная жуткая тишина.

– Что происходит? – нервничаю я, когда дядя Вова салютует нам бокалом и пошатывающейся походкой направляется к парковке.

– Не видишь? Гости дают побыть молодоженам наедине, – с издевательской усмешкой отвечает Кирилл. – Давай не будем их разочаровывать.

Он поднимается, хватает меня за локоть и бодрой походкой направляется в дом. Мое сопротивление даже не ощущает и уже через короткое мгновение усаживает меня на диван в гостиной.

– Может все-таки выпьешь? Чтобы расслабиться, м? – интересуется Кирилл заботливо, вот только его равнодушный взгляд выдает его с головой.

– Не хочу, – мотаю головой и обхватываю себя руками.

Что мне делать? Что делать? Неужели сейчас все случится?

– Дело твое. Значит, пора приступить к главному, – ухмыляется Волков. Садится рядом, по-хозяйски придвигает к себе и опаляет кожу шеи горячим пьяным дыханием.

Его рука скользит по спине и меня прошибает холодный пот от мысли, что Кирилл ищет язычок змейки, чтобы расстегнуть платье.

– Н-нет.

– Что?

– Н-не надо, п-пожалуйста. Я не готова. Совсем, – прошу дрожащим голосом, выставляя вперед руки, чтобы отстраниться от Кирилла.

– Так я сейчас подготовлю тебя, – ухмыляется мужчина, перехватывая запястья и неумолимо притягивая к себе.

Может надо зажмуриться, забыть, что я здесь, представить, что не с ним. Просто потерпеть. Сцепить зубы и потерпеть все, что он будет делать. Все равно этого не избежать. Если Громовы продали меня Волковым, мне не к кому идти за помощью. И я действительно заставляю себя терпеть. Зажмуриваюсь, пытаюсь считать, чтобы отвлечься.

Но как только мужчина расстегивает молнию на платье и оставляет влажную дорожку поцелуев по шее вниз до ложбинки между грудей, тело прошибает током от отвращения. Не могу, не могу, не могу!!!

– Кирилл, не надо! Я не могу, – собрав все силы, отталкиваю его и тут же вскакиваю на ноги.

– Что? – глаза Кирилла буквально за секунду наливаются кровью.

– Пожалуйста, дай мне время! – к горлу подкатывают рыдания. Мне страшно даже взглянуть в сторону Волкова. Но смотреть и не нужно – он бросается ко мне и со всей силы впечатывает в стену, тут же вжимая в нее всем своим весом.

– Время? Время для чего? – рычит он, – Время чтобы ты со своим сводным братиком повидалась? Я видел, как вы друг на друга смотрите. Уже успела покувыркаться с ним?

– Н-нет, – едва слышно хриплю я, безуспешно пытаясь ускользнуть от его хватки, – Нет, что ты такое говоришь?

– Да? А может мне стоит проверить?

– П-пожалуйста, – молю жалобно. Слезы против воли катятся из глаз, но Кирилла, кажется, они только раззадоривают. Он жестко фиксирует мой подбородок пальцами и ухмыляется:

– Ты моя жена. И я возьму тебя сегодня, хочешь ты того или нет.

Он отстраняется только на секунду – чтобы содрать с меня платье. Но ткань не поддается сразу. Я улучаю единственный счастливый момент за вечер и бросаюсь к выходу. Волков настигает меня за несколько секунд, изо всей силы пихает в стену. Ненадолго лишаюсь даже возможности дышать, потому что воздух буквально вышибает из легких, и я со стоном сползаю вниз.

– Как ты меня расстраиваешь, Милана, – цокает языком Кирилл. Закатывает неторопливо рукава рубашки, – тебя точно стоит проучить за непослушание. Чтобы неповадно было.

– Пошел ты! – хриплю я.

Поднимаюсь на ноги и снова бегу к спасительному выходу. Мгновение, поворот ручки двери и…

– Помогите! Помогите, пожалуйста, помогите мне!!! – кричу в пустоту двора, кидаясь за порог.

Хоть кто-то должен меня услышать – прохожие, охранники. Кто-нибудь! Спину опаляет хлесткий удар, и я снова кричу, но теперь уже от жгущего кожу удара ремня.

Кирилл не церемонится больше – хватает прямо за волосы на затылке и затаскивает назад в дом. Я иду почти на цыпочках, чтобы хоть немного уменьшить боль. Кажется, еще чуть-чуть, и он просто оторвет меня от пола.

Волков швыряет меня на диван и возвышается надо мной горой.

– Слезы тебя украшают больше, – издевательски улыбается мой муж, поигрывая ремнем, – Знаешь, пожалуй, стоит наказывать тебя каждый день. Чтобы просто любоваться этой трогательной жалостливой миной. А потом брать тебя и чувствовать, как ты трепыхаешься, пытаясь вырваться.