решил умереть. Просто однажды, как мне рассказывала мачеха, подошел к морю и шел, шел все дальше и дальше, пока вода не сомкнулась над его головой. Никто не смог его остановить — не рискнули подойти, я думаю. Может, были рады, что он наконец решил сгинуть, я и в такое могла бы поверить.

В дом, где осталась я, деревенские тоже рискнули войти не сразу. Только когда я закричала, как самый настоящий человеческий младенец, кто-то набрался смелости, вошел в хижину и взял меня на руки. А потом меня приютил староста.

Но фамилию отца я носить не могла: это было плохой приметой, носить фамилию… самоубийцы. Потому я была — Танг.

Забавно. Выходит, мы с ректором оба — сироты. Не думала, что у нас есть хоть что-то общее.

— А ваша мать? — спросил тем временем ректор Стортон, пытаясь наколоть на вилку кусок мяса. Давалось ему это с трудом, учитывая, что вилка постоянно выскальзывала из огромных покрытых мехом пальцев, в которых, к тому же, было меньше суставов, чем в человеческих — из-а этого они были намного более неловкими.

— Ее я тоже не помню, — опустив глаза, ответила я и поспешила перевести тему, пока ректор не спросил, откуда взялось мое имя: — А вы помните своих родителей?

Он покачал головой.

Но… как такое возможно?

— Благодарю, Танг, — хмыкнул он, откладывая приборы.

От меня не укрылось то, что съел он едва ли половину. Рискну предположить, что дело в неприспособленности его лап к вилке и ножу.

Над столом повисла тишина, и я почувствовала неловкость, а затем удивилась. В смысле — тому, что неловко мне стало только сейчас. Подумать только, я один на один с ректором Стортоном, который, возможно, является убийцей, и мне… спокойно? Странное чувство, я уже и забыла, что это такое.

Так, Унни, глупая ты ракушка, надо взять себя в руки. Какая у тебя цель? Снять с ректора Стортона заклятье, а для этого — попасть в его библиотеку. А еще… держать ухо востро и помнить, что он, возможно, убийца.

Интересно, как можно вывести ректора Стортона на чистую воду? Вряд ли где-то в его доме я могу найти… что-то, что даст мне подсказку. Если так посмотреть — я ничего не знаю о том, как именно он убил ректора Тернера. Знаю только, что ректор Стортон к этому причастен, знаю абсолютно точно, потому что призрак, который мне об этом сказал, не умеет врать.

— Вам пора возвращаться в академию, Уннер.

— Что?

— Вы же не думали, что останетесь здесь на ночь?

По правде говоря, именно так я и думала. Это дало бы мне возможность тайком пробраться в библиотеку.

— А как же наше… общение?

Ректор Стортон вскинул брови, из которых росли длинные кошачьи усы, и откинулся на стул. Между нами повисла тишина, если бы где-то рядом было море — его плеск стал бы оглушительным.

— Что же вы не общаетесь, Уннер?

— Вообще-то это вы должны меня очаровывать, — огрызнулась я и прикусила язык.

Во имя всех святых, нельзя забывать, что я имею дело с ректором академии! Просто… сейчас он почти не язвил и в необычных декорациях, казался… просто человеком. Хотя и чудовищем. Ну что за дурь лезет в голову!

— Простите, сэр.

— Формально вы правы. Но, возможно, вы прямо сейчас попробуете отдать мне то, что считаете самым дорогим? Вдруг вы уже влюблены?

— Ни на унцию, — твердо ответила я.

Ректор Стортон сверлил меня взглядом.

— Верится с трудом.

Я открыла рот от возмущения. Да что он о себе возомнил! Впрочем… у его самоуверенности были основания.

Унни, глупая ракушка! Какие еще основания? Он самовлюбленный, пустой… злобный! Опасный.

— Что ж, попробуем немного… добавить вам мотивации. Скажем, если вы не снимете с меня проклятье в течение месяца, то… я позабочусь о том, чтобы из академии вы вылетели.

— Что? Но это нечестно!

— Почему же? Нападение на преподавателя академии является основанием для отчисления.

Я хватала ртом воздух, как вытащенная на берег рыба. Он ведь не всерьез?

— Мне нужно больше времени!

— Месяц, — отрезал ректор. — И ни днем больше.

— Но почему?

— Через месяц состоится бал весны в королевском дворце. Мне, знаете ли, хотелось бы на нем присутствовать.

Сжав зубы, я кивнула. От злости перед глазами все расплывалось. Как же мне теперь хотелось доказать, что ректор Стортон убийца, и упрятать его за решетку!

И куда, как назло, запропастился призрак⁈

— В таком случае, — отчеканила я, — я хотела бы иметь доступ в вашу библиотеку.

— Зачем?

— Затем, что это пока единственное, что кажется мне в вас привлекательным.

Глава 23

От собственной дерзости захотелось прикусить язык. При других обстоятельствах я бы ни за что не сказала такого ректору! Но… я была у него дома и тема нашего разговора была весьма фривольной. К тому же, он угрожал меня отчислить! Этого я никак не могла допустить.

Ректор Стортон поморщился, барабаня когтями по столу.

— Опять вы врете, Уннер.

— Вы так уверены, что не можете не нравится?

— Практика показывает обратное.

— Что ж, сэр, я тоже не привыкла к тому, что мужчины относятся ко мне равнодушно. Так что, пожалуй, это вы врете.

Сказав это, я почувствовала, как начинают гореть щеки и колотиться сердце. Только бы ректор Стортон ничего не понял, только бы не понял…

— О ваших похождениях, Танг, я весьма наслышан. Так что прошу, избавьте меня от подробностей.

Да и пожалуйста. К тому же — какие там подробности? Во имя всех святых, по сравнению с ректором Стортоном даже