Шрифт:
Закладка:
- Какой кошмар у вас там творится! Соней звали твою бабушку.
- Я помню. И никакой не кошмар, обычная жизнь. Просто были тяжелые времена, а теперь все хорошо.
- Времена всегда меняются, - всхлипнула тихонечко мама и, чтобы отвлечься, подтянула выше баул, - Я селедочки принесла и блинов со сметаной. Начальник твой сказал, что можно.
- Можно.
- Хотя, у тебя в замке и повар свой, и слуги, наверное, есть.
- Готовить только не умеют. Еле пельмени научил стряпать. Но как у тебя у них не выходит, жареную колбасу заворачивают в тесто и варят. Это всё, чего я мог от них добиться.
Мама тянет замочек на бауле, я замираю, как в детстве. Эта объёмная сумка кажется мне настоящим рогом изобилия. И в нос ударяет запах домашней вкусной еды, отчего рот мгновенно наполняется слюной.
- Андрей! - окликает начальник. Неужели время уже вышло? Мать смотрит с невероятной тоской. В глазах ее слезы и беззвучный вопрос застыл острым блеском.
- Я скоро вернусь. Портал теперь статичен.
- Точно? - шепчет она.
- Я очень на это надеюсь.
- Андрей, доставка пришла. Поднимись наверх, поешь спокойно. До отправки полчаса. Инна уже почти готова. Надежду Геннадьевну можешь пригласить с собой в рекреационную зону.
- Спасибо! - крикнул я ему и приобнял рукой мамочку, - Пойдем?
- Ну, конечно, - стерла она с лица слезинки и вцепилась пальцами в мою руку изо всех сил. Будто боится, что я прямо сейчас тут исчезну.
- Давай сумку.
- Нет-нет! Я сама, ты лучше отдохни перед отправкой.
- Придумаешь тоже, - мама семенит рядом небольшими шажочками, волочёт баул, в недрах которого стыдно звякают банки с едой. Я бы раньше смутился. А теперь? Теперь я просто поднял маму на руки под ее возмущённые крики. Она же почти совсем ничего не весит!
- Ты надорвешься, Андрюша! Поставь меня на место.
- Ничего не знаю, так будет гораздо быстрей.
Я почти добежал до зоны рекреации, опустил маму в уютное кресло. На столе тут же возникли ряды разномастных контейнеров, баночки с домашними деликатесами, полотенчико с завернутыми в него пирожками. Начальник водрузил на стол аутентичную кадку с солеными огурцами и банку некрупных анчоусов.
- Полчаса до отправки, Андрей, - выразительно отметил он время, отпущенное на мое уютное счастье.
- Он скоро вернется? - встрепенулась мать.
- Надеемся, что скоро. На следующей неделе должны поступить первые данные по опыту.
- Правда? - встревоженно и с невероятной надеждой в глазах посмотрела на меня мать. Я еле выдержал ее взгляд. Только бы мне удалось провернуть все так, как я задумал по ту сторону портала. Только бы не очутиться в когтях короля.
- Правда, мам.
Блины, оладьи, котлетки на пару, хрустящие огурчики, килька под благородной кличкой анчоус – всё так вкусно. И даже хлеб здесь другой, плотный с кислинкой и тугой коркой. Мама не сводит с меня глаз, подсовывает под руку то одно, то другое. Я с трепетом слежу за часами. Осталось каких-то десять минут, мне ещё нужно влезть в кольчугу, надеть пояс и меч, натянуть сапоги. Пора! Я медленно поднимаюсь. Мать остается сидеть, смотрит на меня, ни на секунду не отрываясь. Я склоняюсь к ней, чтобы обнять, поцеловать на прощание в щеку. Прижалась к груди как воробушек, боюсь и вздохнуть лишний раз, шелохнуться.
- Береги себя, Андрюша. Обещай, что вернешься. Какие они, мои внуки?
- Славные. Один еще не родился. Я закажу у артефактора портрет моей семьи и принесу в следующий раз. Пока, мам, - бережно отцепляю от своей хламиды ее сухонькие руки и ухожу. Нельзя обернуться, нужно идти и поступать так, как должно, я обязан вернуться сюда живым.
Санитарная камера, дверь лаборатории тонет в суровом облаке антисептического пара. Передо мной она открывается без всякого сопротивления. Ингу уже одевают. Ее, в отличие от меня, за ширмой, все-таки девушка, а может, то, что начальство. Я без сожаления стаскиваю с себя одежду подопытного. С некоторым трудом надеваю свое дорожное платье, пропахшее лесом и лошадью. В лаборатории оно кажется чужеродным, странным и даже грязным местами - всего-то несколько пятен на штанах от травы.
Пояс затянут, вложен меч в ножны, сюртук одернут, и шарф игриво намотан на шею, болтается за спиной длинный плащ. Дракон, генерал, высшая знать, жаль, коса не досохла, оставляет влажный след на бархате сюртука. Из-за ширмы вышла Инга в длинном цветном балахоне. Куда только подевалась вся спесь этой девицы? В руках узелок, через плечо перекинута котомка травницы. Интересно, куда она сунула аппарат УЗИ и подо что замаскировала. А, и не важно, разберусь с этим позже, в замке.
- Я готова, Андрей, - робко улыбнулась она.
- Адриан. Андрей для вас больше не существует. Ко мне принято обращаться сиятельный и в глаза дракона настоятельно не советую смотреть, это не принято. Считается, что в зрачках дракона можно различить свою смерть. Боюсь спросить, к чему вы готовы? Карнавал не планировали. Или вы решили сойти за юродивую?
- Что? - вскинулась девушка.
- Глаза вниз! Что вы хотели этим сказать, сиятельный? Прошу меня извинить, но я не совсем уяснила. Так принято спрашивать.
Позади меня хрюкнул начальник и подал в руки забытую кадку огурчиков, я притулил к боку эту свою драгоценность. О! Еще и кулёчек, от него котлетами пахнет. Что ж, это несколько смиряет меня с жизнью. Да и Ингу жаль. Зря я так на нее налетел, ей и так страшно. Но лучше уж я и здесь сделаю замечания, чем она вызовет подозрения у стражников замка или, не приведи боги, у Эрики. Еще бы, притащил нахалку в замок. Нет, Инга должна себя вести, как подобает.
- Простите, сиятельный, - опустила голову вниз научный сотрудник, - Я расстроила вас своим одеянием?
- Обескуражили, госпожа. Ваш наряд неуместен. Котомка принадлежит, скорее, наряду сельской травницы, узелки носят крестьянские девки, если идут недалеко, и такие балахоны нынче не в моде. Снимите его.
Девушка сбросила с плеч яркую тряпку и осталась стоять в длинном платье без вышивки. Что ж, так она вполне сойдёт за деиру, - если у нее не окажется дара - или за обнищавшую магичку, если дар все-таки удастся обнаружить.
- Так лучше. Идемте, госпожа. На лестнице довольно скользко,
