стоял в окружении своих бойцов, слушал предложения и набрасывал план обороны. Точнее — активной обороны. А всё потому, что я заготовил имбецилам парочку неприятных сюрпризов.

Гвардейцы стояли и слушали.

Никто не паниковал, хотя наши силы нельзя было назвать превосходящими. Напротив, воины, набранные с помощью Лютого и Хасана, радовались предстоящей битве.

Потому что это — боевое крещение.

Мы наконец-то покажем, что собой представляет наш Род.

Глава 20

Сунь-Цзы писал, что разведка — это самое главное дело на войне, опора для всех действий войска. Глава Рода Дранько решил игнорировать китайскую мудрость.

Айвазян начал действовать в тот момент, когда вражеская колонна остановилась у КПП. Микроавтобусы тарахтели двигателями, а Тарас Дранько, старший сын и по совместительству командир гвардии, показывал эсбэшникам разрешение на проезд. Предполагалось, что война не затронет соседние поместья, и охранник напомнил об этом Тарасу. За диалогом наблюдала проекция Феди.

Сдвинув часть панорамного окна, я крикнул Армену:

— Погнал!

И мой диверсант «погнал».

Обнажив пару коротких клинков, телепортировался на КПП.

Прямо в один из бусов.

— Что там? — поворачиваюсь к Феде.

— Жесть какая-то, — выдохнул мальчишка.

Наверное, нехорошо заставлять паренька наблюдать за смертями других людей. Как сказали бы в моём прежнем мире, это повлечёт за собой психологическую травму. Вот только здесь мир другой. Более жестокий? Нет. Скорее, честный. Никто не притворяется, что законы работают. Кто сильнее, тот и прав. И раз уж Фёдор стал частью моего Рода, ему придётся осознать опасности, грозящие нам ежедневно.

— Не молчи, — попросил я.

— В микробусе кричат, — заговорил толстяк. — Там что-то происходит. Вижу кровь на стекле. Все мечутся… Стоп, уже второй бус. Грохот, крики… Айвазян в голове колонны! Вот же!

— Что? — не выдержал я.

— По-моему, он грохнул этого… ну, ихнего начальника. Того, что в кольчуге и с топором у пояса.

— Грохнул? — переспросил я.

— Ну, он лежит на асфальте. Вижу кровь.

Задать следующий вопрос я не успел.

Айвазян телепортировался на бетонированную площадку перед домом, где мы организовали парковку для гостей. Там сейчас никого не было — моя гвардия выдвинулась к дороге, чтобы перекрыть движение колонне Дранько. Я видел, как ребята растягивают поперёк шоссе ленту с шипами. Всё делалось по плану. Шипы остановят микробусы, как их здесь называют, но ничего не сделают мехам… С которыми я намерен разобраться по-своему.

— Ты завалил Тараса? — спросил я.

— Возможно, — диверсант отряхнул кровь с клинков и убрал их в поясные ножны. — Он вне игры.

— А что в бусах?

— Трое или четверо уже не поднимутся. Без обид, шеф, но я действовал так, чтобы не нарваться на лезвие.

— Правильно, — одобрил я.

— Они пересекают периметр, — сообщил Федя.

— Что с их командиром?

— Оставили на асфальте. Там целитель что-то колдует, но… По-моему, без шансов.

— И кто отрядом командует?

— Бородатый мужик с катаной. Он в голове колонны, в тачке сидит.

— Что с мехами?

— Бегут впереди колонны.

Что ж, ситуация предельно ясна. Один из сыновей Богдана Дранько, уже не поднимется. Во всяком случае, не для этого боя. Если и выживет, то не будет представлять для нас угрозы. В бусах тоже посеяли панику и организовали несколько трупов. Во второй раз такое не прокатит — мы рассчитывали на эффект внезапности.

Вот мехи — это проблема.

Протопчутся по нашей заградительной ленте и даже не заметят.

— Отзывай проекцию, — приказал я. — Больше она не нужна.

Намотав цепь кусаригамы на кулак, я спустился на первый этаж, вышел на крыльцо и присоединился к Айвазяну. Диверсант уже был знаком с моей тактикой боя, но прочие гвардейцы, включая Ольгу, смотрели как на камикадзе. Пятнадцатилетний мальчишка, без доспехов, с очень несерьёзным по их меркам оружием. И этот мальчишка собирается отразить натиск ударных шагателей класса «борисфен». Да-да, мы уже идентифицировали агрегаты, выставленные вражеским Родом на войну.

Прикид у меня был соответствующий.

Это я про образ самоубийцы.

Футболка, шорты, кроссовки. Днём я бы нацепил солнцезащитные очки, но сейчас вечер, и светило уже спряталось за горной грядой. Поднялся прохладный ветерок, но это меня не смущает. В конце концов, я не планирую устраивать эпичную битву на всю ночь. Чтобы разделаться с отморозками, мне хватит двадцати-тридцати минут. Максимум.

— Приготовиться! — рявкнул я.

Гвардейцы шевельнулись, выстраивая оборону. Вдоль обочин встали два меха, одним из которых управлял Руслан Тимирязев. Сразу за моей спиной копейщики под чутким руководством Терехова выставили стену щитов. Следующий ряд обороны — мечники. Во главе с Ольгой. Ну, а позади этой компашки стоял, сунув руки в карманы Лука Чхартишвили по прозвищу Чёрт. Это, на минуточку, геомант и весьма неслабый. Я занял позицию в нескольких метрах за его спиной.

К слову, я мог бы за секунды решить исход битвы, дав Чёрту карт-бланш на любые действия. Локальное землетрясение — и микроавтобусы отправляются в ад. Но это слишком просто. Во-первых, Лука повредит дорожное полотно, мне его придётся чинить, а утром автовоз с новой партией шагателей не сможет приблизиться к дому. Ну, и соседи будут недовольны, а я с ними пока дружу. Во-вторых, я не хочу повредить свои трофейные мехи — есть вероятность, что их зацепит ударом. Поэтому Лука — мой последний козырь. Если вдруг что-то пойдёт не по плану.

Колонну Дранько я заметил издали.

Первыми на бешеной скорости неслись мотоциклисты, за ними бежали мехи. Именно бежали, грозно размахивая бензопилами. Дальше катились микроавтобусы с вражеской гвардией, а замыкал процессию героический отпрыск семьи Дранько. Держите меня семеро, ага.

Мехи выстроились в каре.

Это были, как я уже отметил, «борисфены», но очень мощные, шумные, пыхтящие гидравликой и выпускающие чёрные клубы дыма. Явно устаревшие на два-три поколения. Но мне и такие сгодятся — стандартных «витязей» они раскидают аки хомячков.

Я не видел выражения лица Ольги. Но думаю, что телохранительница уже мысленно отправилась к праотцам. В её мировосприятии Дранько выглядят сильнее.

Люблю рушить стереотипы.

Отпускаю цепь, начинаю раскручивать каму над головой.

Байкеры притормаживают, пропуская каре шагателей. Не сбавляя темпа, мехи несутся на наши ряды, рассчитывая их смять. Эдакая конница двадцатого века.

Подпустив механикусов поближе, я сделал их проницаемыми, зачерпнув побольше ки из окружающего пространства. Четыре машины промчались сквозь стену щитов и мечников. Выглядело всё так, словно нас атаковали фантомы.

До микроавтобусов ещё очень далеко —