– Я хотела… встать. Мне нужно позвонить. Где мой телефон? – шепотом проговорила она.

– Тебе нельзя вставать. А телефон… Должно быть, он в твоих вещах. Попрошу Лизу найти его и принести…

Сказал, но ничего не поменял. Напротив – Антон сел на кровать, чтобы стало удобнее.

Его к ней влечет! Именно! С такой силой, что нет возможности ей сопротивляться. Вот и сейчас эта сила буквально вынуждает его прижаться к губам Марии. И никакие доводы рассудка, подсказки, что ей нездоровиться, что она только недавно пришла в себя… Ничто разумное не помогло отказаться от непреодолимого желания.

Маша вздрогнула и застыла в первый момент, когда губы Антона прижались к её губам. Глаза её распахнулись неестественно широко, как от испуга, но почти сразу же она их закрыла. Антон намеревался быть настойчивым, но этого не потребовалось. Губы Маши дрогнули и впустили его язык. Не первый раз он целовал женщину, но никогда раньше не испытывал ничего подобного. От этого поцелуя одновременно Антон ощутил и неконтролируемое счастье и желание мгновенной смерти. И вместе эти чувства породили эйфорию и крайнее возбуждение.

– Ой!.. – раздалось испуганное от двери.

Антон быстро отстранился от Маши, а она отвернулась к окну, спрятав лицо в подушке.

– Я только принесла завтрак, – смущенно пробормотала Лиза, удерживая тяжеленный поднос и явно не зная, как поступить дальше.

– Давай сюда, – перехватил у нее Антон поднос. – Спасибо, Лиза! – подождал он, когда горничная выйдет за дверь, и только потом поставил поднос на журнальный столик и придвинул тот к кровати.

Маша повернулась, но не раньше, чем ушла Лиза, и смотрела, как разливает Антон кофе по чашкам, как смазывает тосты маслом, как дует на овсяную кашу…

– Зачем ты это сделал? – спросила она, и Антон прекрасно понял, о чем она.

– А ты?

– Что, я?

– Зачем ответила на мой поцелуй?

Лицо её затопила новая краска смущения – Антон это заметил. Но это не помешало ей продолжать смело смотреть ему в глаза.

– Я не знаю. Наверное… мне этого захотелось.

– Вот и мне захотелось поцеловать тебя, – улыбнулся он. – А сейчас мне хочется есть. Думаю, и тебе тоже, – кивнул он на полностью сервированный к завтраку стол.

Глава 38

Мельников вел себя как ни в чем не бывало. Как будто не с ним она только что целовалась. Уплетал за обе щеки, еще и игриво поглядывал на нее. Маша же не знала, куда деть себя от смущения. На него вообще смотреть не могла, чувствуя, как каждый раз лицо заливает краска. Не знала, куда деть руки, сразу ставшие лишними. Да и подрагивали они, что тоже выдавало её с головой.

– Тебе не интересно, за что избили твоего воспитанника? Да и тебе досталось…

– Очень интересно, – окончательно смутилась Маша, ведь она и думать об этом забыла. Мысленно она продолжала целоваться с Мельниковым, – как с ужасом осознала вдруг. – И за что?

– Я бы сказал «за дело», если бы дело это не было таким отвратительным. Оказывается, пацан этот… забыл его фамилию…

– Коля Кудряшов, – напомнила Маша.

– Да. Так вот он был кладменом.

– Кем?

– Ну или закладочником… Тот, кто делает закладки стаффа…

– Не понимаю, – растерялась Маша. На каком языке он с ней говорит?

– Правда, не понимаешь? – неподдельно удивился Мельников. – Ты не знаешь, что это такое? Это когда прячут наркотики в специальных местах.

– А… да, слышала про такое. Но я не замечала в Кудряшове наркотической зависимости.

– А он сам и не наркоман, – кивнул Мельников. – Так он лишь подрабатывал, пока не отказался этим заниматься. Вот тогда его и проучили. Кстати, подельники его быстро раскололись, все. Благодаря тебе, эту шайку вчера накрыли всю. И даже вышли на вышестоящее звено. Но дальнейшие разбирательства нас не касаются, ведь так?

– Конечно, – пробормотала Маша, размышляя о том, какой она психолог, если не заметила этого в Кудряшове. С другой стороны, что-то такое она подозревала, просто отчета себе не отдавала. И мало она с ним общалась. – Надеюсь, с Колей все будет в порядке.

– Он поправится. Организм молодой, сильный. Справится.

– Откуда ты знаешь? – посмотрела она на Мельникова.

– Знаю, – улыбнулся он. – Кто из нас не был битым…

– И ты был? Так сильно?

– Было дело, по юности, – кивнул он. – Правда, с наркотой я никогда не связывался – принципиальная позиция. Но из-за этой дури умер мой друг, – заметно сжал он челюсти. – И было ему пятнадцать…

В дверь постучали, а потом в образовавшийся проем просунулась голова Лизы.

– Я принесла телефон, – скороговоркой проговорила девушка, а Маша снова покраснела.

Неужели горничная думала, что они все еще целуются? Чёрт! Сдался ей этот поцелуй! Ни о чем другом думать не получается.

– Мне… мне надо позвонить, – сообщила Маша Мельникову, когда Лиза ушла.

Они уже закончили завтракать, и она думала, что он оставит её одну. Но Мельников даже не пошевелился.

– Кому собралась звонить?

– На работу. Сегодня рабочий день, а я тут…

– А ты на больничном, о чем я уже сообщил в твой центр. И если ты забыла, напоминаю, что врач запретил тебе вставать с кровати.

– Но я не видела тут врача.

– А капельницу, по-твоему, тебе поставил я? – рассмеялся Мельников. – Врач был тут вчера и забегал сегодня утром. Вечером обещал заглянуть снова. Так что, у тебя постельный режим. А я за этим прослежу…

– Но у тебя же работа.

– Которая никуда не денется. У меня отличные сотрудники – справятся и без меня, – усмехнулся он. – А вот тебе я с некоторых пор не доверяю, – снова взглянул на нее с хитрицой. – Вдруг опять надумаешь сбежать.

– Нет. На этот раз не сбегу, – улыбнулась и Маша, испытав прилив чего-то теплого внутри. – Да и ты, все равно, найдешь меня.

А это она зачем сказала? Ляпнула, не подумав, но сразу же поняла, что так оно и есть. Откуда взялось чувство, что Мельников её из-под земли достанет, если потребуется, она не знала. Но чувство это, вопреки всему, не настораживало, а внушало спокойствие. Никогда раньше она не чувствовала себя настолько защищенной.

– Я еще не сообщил тебе самого главного.

– Это касается Коли?

– Скорее, директора центра.

– Юрия Викторовича? – удивилась Маша.

– Его самого. Хотя, «тварь обыкновенная» подходит ему больше имени, – процедил Мельников сквозь зубы. – Оказывается, именно он стоит во главе того самого звена, что курирует шайку подростков. Курировало, – поправился он. – Ну и… с должности его уже сняли, как и заключили