Карим смотрел на меня сверху вниз, держа в руках тарелку с едой.

— Вы голодны?

Я кивнула, и он молча протянул мне еду: два яйца и фуль, который на вкус был не таким соленым, как мой. Пикантный вкус тмина и чеснока вызвал во мне теплое чувство, охватившее все мое тело. Мне хотелось еще, но воздержалась. Вместо этого я последовала за Каримом обратно на кухню и помогла вымыть посуду в большом ведре с мыльной водой.

Он занял меня на остаток дня, сначала готовя полуденное блюдо — рыбу в панировке с обугленными лимонами и гарниром из жареных баклажанов в густом пикантном соусе, а затем уборкой после готовки. По мере того, как проходили часы, напряжение спадало, словно его уносил северный ветер. Поскольку разрыв между нами и Каиром увеличивался, становилось все более маловероятным, что мой дядя повернет нас всех обратно. Я все еще думала над тем, как себя раскрыть.

Дядя Рикардо будет в ярости, как бы я это ни сделала.

Меня охватило беспокойство. Что он может сделать, когда узнает? Я так сосредоточилась на том, чтобы проникнуть на борт, что забыла подумать о том, что будет после. Я слышала, в каком он был гневе, говоря о папе, который стоял между ним и чем-то, что он так желал. И вот я здесь, идущая ему наперекор.

Без помощи кого-либо, кому я могла бы довериться.

— Хотите помочь мне подать ужин в столовой? — спросил Карим, вырывая меня из мыслей.

Моим первым инстинктом было отказаться, но любопытство взяло верх. В столовой собирались все: трапезничали и беседовали в свое удовольствие. Возможно, я снова увижу таинственную девушку, поднявшуюся на борт. Может быть, представиться возможность подслушать разговор, который мог бы заполнить некоторые пробелы в деятельности моего дяди. Предположительно, мои родители участвовали в раскопках, и у меня был реальный шанс узнать что-то о событиях в день, предшествовавший их исчезновению.

Карим смотрел на меня, ожидая ответа. Весь день он помогал мне оставаться незаметной для остальной команды. Хотя он не подавал вида, я все равно задавалась вопросом, сделал ли он это из-за моих родителей.

— Я помогу, — ответила я.

* * *

Карим зашел вперед меня в пустой зал, неся перед собой два блюда с кошари — блюдом из чечевицы с макаронами и рисом в томатном соусе. У меня в руках был большой кувшин с мятным лимонадом, который я уже попробовала и убедилась, что он освежающий и приятный на вкус. Мы поставили блюда в центр стола, а затем я последовала за Каримом к другим официантам, чтобы встать на почтительном расстоянии от стола. Я не поднимала головы, пока другой член экипажа наполнял бокалы.

Вскоре вошла компания, тихо переговариваясь они расселись за круглым столом в роскошном помещении; все были мужчинами, за исключением одной молодой леди, которую я уже встречала ранее. Их было четверо, мне были знакомы только двое. Мой дядя сосредоточенно изучал письмо, зажатое в его ладонях в то время, как мистер Хейс вступил в напряженный спор с мускулистым джентльменом, что сопровождал девушку. Карим жестом велел мне встать за особо высоким официантом у стены. Я спряталась, радуясь, что никому из команды не была знакома моя личность. Я уставилась на кончики своих кожаных сапог, едва выглядывающих из-под длинной туники.

— Что ж, не заставляй нас ждать, — сказал мистер Хейс. — О чем письмо?

— Оно от вашего бригадира? — спросил мускулистый мужчина с английским акцентом. Он превосходил всех за столом своими габаритами: длинноногий и ширококостный. Его осанка свидетельствовала о любви к четким линиям и правилам. Его движения были точными, когда он накладывал себе еду. В сравнении с ним хрупкая девушка казалась одуванчиком. Один сильный порыв ветра мог вырвать ее с корнем.

И все же ее холодные глаза, казалось, ничего не упускали. Они скользили от стола к окнам вдоль изогнутой стены, к ее спутникам за ужином. Она была неусидчива.

— Нет, оно от Абдуллы, — ответил дядя Рикардо. — Им удалось обнаружить еще один проход, ведущий из вестибюля. Однако, он сильно завален обломками, — он нахмурился, глядя на бумагу. — Это, скорее всего, признак того, что этот путь был уже обнаружен ранее и что бы там ни было, оно уже было расхищено. Мы можем только надеяться, что рельефы не повредились.

— Сомнительно, — сказал крупный мужчина. — Расхитители знают, сколько денег можно выручить с резных рельефов. Особенно бедные египтяне.

— Я плачу вам не за ваше мнение, — резким тоном сказал дядя Рикардо.

Мужчина пожал плечами, водя столовыми приборами по тарелке. Это движение произвело ужасный скрежет, и мистер Хейз поморщился, наполняя свою чашку виски из своей неизменной фляги. У меня появилось желание положить на его тарелку хлеба, чтобы он не пил алкоголь на пустой желудок.

— В том помещении может быть еще один не обнаруженный нами проход, — сказал дядя Рикардо. — Но я же говорил тебе, Уит, нам следовало отбыть на несколько дней раньше. Возможно, мы бы там уже сейчас копали в новом направлении.

— Это было невозможно, — мягко произнес мистер Хейс. — И ты сам организовал ужин с сэром Ивлином и месье Масперо. Ты не можешь позволить себе остаться без лицензии на следующий сезон, Рикардо. Подумай, что скажет Абдулла, в случае твоей неудачи.

Мой дядя пришел в себя.

— Просто для уточнения, — сказал мускулистый британец. — Вы не поссорились с Масперо и сэром Ивлином? Потому что мой контракт охватывает этот сезон и следующий.

Я бросила быстрый взгляд на мужчину, чьи напряженные движения не становились менее резкими по мере развитий событий за столом. Он многозначительно посмотрел на одну из стен каюты, где в длинный ряд были выставлены винтовки. Я могла ощутить тяжесть оружия в его руках. Холодная дрожь пробежалась у меня по спине. Мистер Хейс посмотрел на мужчину с тщательно контролируемым выражением лица. Его поведение разительно отличалась от того, чему свидетелем я была до сих пор. Он совершенно не обращал внимания на девушку, сидящую рядом с ним. Даже не попросил у нее передать соль. Он просто наклонился вперед и потянулся за солонкой через нее, словно ее там и не было.

— Конечно, так все и было, — пробормотал Хейс, посыпая солью свою тарелку. — Это выше его сил.

— Оно того стоило, и ты это знаешь, — сказал дядя Рикардо. — Я способен переварить любую дрянь.

— Каким образом, сэр? — спросил мускулистый джентльмен. — Только не это, Айседора, оно слишком острое для тебя.

Девушка подняла