— Поганый гвоздь сломался, блин, — догадался Андрей.

Может быть выйти из игры? Но Андрею этого совсем не хотелось, если он выйдет из игры, то вероятно уже сюда не вернется, а Андрей успел полюбить темного эльфа Иванова и этот странный мир. С другой стороны, если бы ситуация была действительно опасной, теллуровый гвоздь предупредил бы Андрея, возможно даже принудительно прервал бы его игру.

Андрей уже решил было, что ни за что не будет покидать игру, но в этот момент боль в голове стала настолько мощной, что Андрей заорал и повалился на колени. Его голову будто давили в тисках, одновременно пропуская через нее электрический разряд. Андрей кое–как начертил в воздухе руну призыва меню и попытался нажать на ВЫХОД, но в этот момент руки и все остальное тело вдруг перестали слушаться. В голове Андрея будто что–то порвалось, в глазах потемнело, Андрей потерял сознание, успев перед этим испугаться по настоящему.

Бабрак: 19 уровень

Третья Эльфийская Империя, Генерал–губернаторство Риаберра, Северная Четверть, деревня Караш

В сушилке царила полутьма и сильно пахло тухлой рыбой и мочевиной, как всегда воняет в местах, где полно дохлых акул. Помещение освещалось лишь одной жировой лампой, чадящей и едва дававшей свет. Желтоватый и колеблющийся свет лампы, подвешенной на стене, выхватывал из темноты двух акул, насаженных на крюки слева и справа от Бабрака. Сам Бабрак висел на точно таком же крюке, его отличие от акул состояло только в том, что, во–первых, Бабрака не насадили на крюк, а просто привязали к нему веревкой, а во–вторых, Бабрак в отличие от акул был еще жив. Кроме того, акул здесь вялили, а Бабрака — жгли.

Бабрак старался не смотреть на собственные ноги, он и так знал, что ниже колен у него остались лишь жуткие гнутые головешки, а выше колен почти до самого пояса — обугленная, пузырившаяся и почерневшая плоть. Еще у Бабрака затекли связанные руки, за которые он был подвешен к крюку, и сильно болела шея. Парадоксально, но боль в руках и шее Бабрак ощущал отчетливее, чем в сожженных ногах, дело в том, что стоявший здесь же где–то в темноте деревенский целитель обезболивал Бабрака заклинанием лишь ниже пояса.

Но Бабрак не видел целителя, тот был за пределами света лампы. Зато Бабрак мог разглядеть в полутьме силуэты двух черных сестер из Корпуса Храмовой Стражи. Именно они схватили Бабрака, когда он сегодня вечером пришел на своей лодке в Караш, чтобы сдать выловленных акул и получить наконец двадцатый уровень Хозяина морей. Мага, который жег его огнем, Бабрак тоже не видел, только слышал его голос, молодой и полный обиды и негодования. Еще, когда маг кастовал огненную струю, Бабрак видел его руку, определенно человеческую, но лицо мучителя скрывала темнота.

Вообще Бабрак предпочел бы умереть и отправиться на респаун, чем терпеть огненные пытки в сушилке для акул, но схватившие его психи не давали ему такой возможности. Бабрака лишили даже опции выхода из игры, так как голосовое управление сломалось еще час назад, а открыть меню жестом Бабрак не мог, поскольку у него были связаны руки.

Наложенное целителем заклинание обезболивания тем временем быстро рассасывалось, то ли целитель был неумел, то ли специально выдавал Бабраку анестезию мелкими порциями. Покалывание в сожженных почти до состояния углей ногах за мгновение перешло в резкую невыносимую боль, а она в свою очередь превратилась в сводящий с ума шок, от которого Бабрак заорал и закачался на своем крюке, судорожно дергаясь всем телом.

Болевой шок.

— 10 хп

Потеря сознания через 7 секунд.

Вы серьезно ранены. Ваши ноги сожжены и не могут быть восстановлены без вмешательства профессионального целителя или чуда.

Ваше здоровье: 92 из 200 хп

Но потерять сознание Бабраку не дали, голос мага–садиста из темноты потребовал:

— Обезболь его, и подлечи.

Откуда–то слева хлынула серебристая струя маны, высветившая в полумраке мертвых акул на крюках и черную броню храмовых стражниц. Шок свернулся в резкую боль, а потом растворилась и она. Здоровье Бабрака повысилось на 15 хп. Впрочем, это не особо порадовало Бабрака — эльфу без ног здоровье уже в принципе без надобности.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Бабрак.

— Я сейчас буду жечь тебе живот, аккуратно, чтобы не повредить внутренние органы, — сообщил недовольный голос мага из темноты.

Бабрак в ответ завыл, он уже молил о пощаде и даже предлагал мучителям деньги, но убедился, что это не работает, так что говорить что–то связное не имело смысла.

— Где программисты, карад? — спросил маг.

Бабрак знал местный язык риа, так что ему было известно, что карадом здесь называют остроухую обезьяну. Это слово, использованное в отношении эльфа, было серьезным расистским оскорблением. Но Бабрак не особо обиделся, постоянная брань мага была сейчас наименьшей из проблем Бабрака.

— Я уже говорил, — слабо произнес Бабрак, облизав пересохшие губы, — Программисты живут в реале. А вы в игре, и вам никак до них не добраться.

— Лживая падаль! — закричал маг. Бабрак испугался, что сейчас его снова будут жечь, но маг просто начал орать, — Это нонсенс! Как программисты могли сотворить нас, не посещая наш Мир? Творящий всегда должен быть там, где он творит! Это и орку понятно. Отвечай, карад! Где они?

— Послушайте, но я ведь всего лишь рыбак…

— Для меня ты в первую очередь игрок, во вторую — эльфийская погань, а на то, что ты здесь отыгрываешь рыбака, мне вообще плевать, — перебил маг, — Я знаю, что ты на самом деле из другого мира, ты здесь просто изображаешь из себя рыбака и развлекаешься, воруя наших акул и обрекая мой народ на голодную смерть!

— Но ведь акулы респаунятся, — попытался было поспорить Бабрак, но маг не внял его аргументам.

— Кто ты в реале? Программист? Да?

— Я и