еще и подруг на это подговорила. Но нет, обошлось. А то что мне никуда до каникул нельзя на вылазки, я даже обрадовалась. Я Ядвигу навещу, но предварительно запасусь своими собственными напитками. В их коммуне по-другому нельзя.

Про организм и головную боль профессор не врал. Чем ближе был Университет, тем хуже мне становилось, слепил свет, каждое сказанное слово и услышанный звук стучали маленьким молоточком по моим извилинам, а движения приносили боль. Радовало, что мучилась я не одна – где-то неподалеку также страдали Мила и Злата.

Достигнув учебного заведения, Вячеслав Алексеевич даже отработок не назначил, что-то произнес про себя, снимая основное ощущение похмелья, но с занятий не отпустил, предупредив, что проверит мое посещение. А первой парой была назначена боевка.

– Пойдешь со мной? – предложила Борису, ожидая на ступеньках повозки Волковой и Моревны.

– Я? Честный ученый кот? На занятия? – возмутился фамильяр. – Мне почти сто лет. Я сам чему хочешь тебя научу. Ульян, между прочим, ты здорово подрываешь мою социальную жизнь в этом месте.  Хоть у Луки спроси.

О, про него-то я и забыла. Пока девушки выгружались, щурясь на солнышке, я приникла стволу дерева и гладила его мшистой по коре.

– Миленький, соскучился, наверное? – обратилась к растению.

Ветки, словно соглашаясь, зашелестели. По центру образовалось дупло, где виднелся лежащий, спрятанный дневник. Видимо, фаргот предположил, что поездка пошла по незапланированному пути, и рекомендовал утешиться тетрадью мамы. Я ее незаметно подхватила, спрятала внутри куртки, а потом уже повернулась к соседкам.

Их как раз отчитывали кураторы. Кто же мог знать, что ректор Иванов бывает таким строгим? По самолюбию Милы он прошелся вездеходным трактором, называя ее глупой, безрассудной и самовлюбленной. Напирал на ее семью, на оценки, на то, что с нее спрос больше, чем с других. Девушка краснела, открывала рот в попытке возразить, но Дмитрий Игоревич не давал ей и слова вставить. Тиран!

Мне было ее очень жалко, учитывая, что Злата тоже отделалась легко. Мария Федоровна напоследок ее пожурила, попросила постараться в подобном не участвовать и удалилась, являя миру свою великолепную осанку.

– К Контузову? – скривилась я, не обсуждая с девчонками выслушанные нотации. – У нас минут сорок на сборы.

– К нему, – ответили они хором.

После проведенных выходных мы накрепко сдружились. Еще бы. Ничто так не сближает, как последствия беспамятной ночи. Обсуждения мы отложили на потом, договорившись встретиться вечером.

Выйдя на полигон, как мы окрестили между собой полянку, поздоровались с однокурсниками. Максим и Марк подались вперед, желая узнать подробности нашего путешествия, но их опередила Дарья Юсупова.

– Что, Милка, на тебя ранним утром ректор орал? —радовалась она провалу русалки. – Так громко под окном вопили. Кажется, что-то про бестолковые рыбьи мозги упоминал?

– Да, – закивала Мила, ехидно улыбаясь. – Он еще в конце добавил, что это Юсуповская фишка. Не расслышала?

На лицо девушки набежала тень. Соревноваться с морской царевной в оскорблениях значило заведомо ей проиграть. Даша росла одна в семье, привыкшая к покровительству папеньки, а у Милы три брата-русала со своеобразным характером. Она свой навык по колкостям на международный уровень вывести могла.

– А что все такие хмурые? – раздалось откуда-то сбоку. Михаил Матвеевич любил появляться с помпой. Я подозревала, что он специально следил, когда на его паре станет жарко, и противники схлестнутся взглядами. – Пять кругов вокруг Университета. У нас на сегодня полоса богатырей запланирована.

Все сразу помрачнели, становясь похожими на Дашку. Занятия у Контузова были у всех первокурсников. А среди нас едва ли один-два богатыря затесалось. Оборотни тоже легко преодолевали препятствия, а вот я… и еще пара барышень… Не сдадим мы ему предмет, ох, не сдадим.

К счастью, мурыжил он нас недолго, или мое невменяемое состояние смирилось с происходящим. Тело само собой взобралось на стенку, спрыгнуло, потому что я об этом пожелала. И последней я не была, слава кошечкам. Глядишь, догоню отличницу Злату по оценкам. Магия не дремала, помогая мне справляться с трудностями.

Наскоро приняв душ, я и мои товарки уже стояли в очереди столовой, а получив желаемое, устремились на свои места.

– Зря ты так с Дашей, – озабоченно проговорила Волкова, оглядываясь на стол Юсуповой. – Она этого оскорбления не забудет.

Наши врагини, а я их именно так и воспринимала, шептались о чем-то между собой. Заговор, курицы, готовили.

– А я? – как-то зло набросилась Мила. – Я должна забыть?

– Нет, – оборотница медленно ковыряла рисовую кашу. – Но кто-то же должен быть из вас умнее?

– Так, это явно не я, – пожала плечами Моревна. – Сам же слышала. Мозги у меня рыбьи. – Она стрельнула глазами в главу Университета. – Не дано мне соображать.

От дальнейших расспросов ее спасло появление Андрея, Вани и Финиста. Вместе со старшекурсниками подошли Максим и Марк.

– В-воу, – начал Марк. – Про у-ас т-так-ые  слуо-х-хи ходд-ия-т.

– Ульян, вы, правда, «Эйфорию» попробовали? – объяснил пространственное замечание своего друга Макс.

– Хотела бы сказать, что нет, но кто же мне поверит? – обреченно огляделась по сторонам.

Наша вылазка не стала ни для кого тайной, а жесткий выговор русалке сделал ее еще и достоянием общественности. Господин Иванов на эпитеты не поскупился, и на строгий громкий тон тоже. Почти все женское царство Университета слышало его увещевания касательно русалки.

Все шептались, переговаривались и смаковали подробности. А учитывая популярность Милы, это тема еще долго не уляжется.

– Они обычно молодежь не напаивают, – заметил Андрей, прислушивающийся к нашим беседам. – Есть правила, и все такое. Бабы-Яги стараются его блюсти.

– Так, у Ульяны в родственниках глава коммуны, – пояснила Злата, накручивая локон себе на палец. – Ядвига бы костьми легла, чтобы она там осталась.

– Старуха? – как-то совсем некультурно вторгся в разговор Иван. – А нам она ничего не наливала.

– Зато передавала, – забурчала я, хватаясь за горящие виски. – Привет, самый пламенный.

Как она могла? Чтобы там не утверждал Бойцов, мне было обидно. Снова в Тридевятом царстве никто не поинтересовался моим мнением. А хочу ли я, вообще, здесь находиться? Даже Ядвига, чтобы пусто ей было.

– Оу, я все понял, – Муромец скрестил руки на груди. – Это она сама с приветом и заодно, этот привет всем студентам передала.

– Нравится? – не могла не улыбнуться.

А что? По мне же видно, к чему приводит излишнее распитие незнакомых зелий. По мне видно, по Моревне, одна Волкова еще свободно дышит, спишем на ее регенерацию. Но здоровое лицо подруги изрядно портило мое настроение. Если отдыхали вместе, то и страдать надо одинаково.

– Ладно, Ульян, не злись, – отвлек меня Максим. – У меня к тебе предложение… – он на секунду запнулся, – романтического характера.

И все