– Отдыхай, муцинь, береги себя.

Принц стремительно прошел мимо советника и повернул в сторону своих покоев; о том, что Лю Вэньмин следует за ним, свидетельствовали шорох одеяний и слабый звон подвесок на шапке.

– Что-то случилось, Лю-лаоши? – спросил принц по дороге. – Мы виделись с вами вчера, и вы не отличались многословием. Как прошла ваша поездка в клан Вэй Далян? Есть ли новости о дядюшках?

– Ваше Высочество, вы же помните, на чем в тот раз расстались младший глава Вэй и Его Величество, – вздохнул советник. – Оба беспокоятся о Ее Величестве, оба по-своему правы, но – да простят мне Небеса – Его Величество купил, конечно, драгоценную шкатулку, но пытаться вернуть жемчуг[184] – не слишком дальновидно с его стороны.

– Шкатулка – это подчинение заклинательских кланов, а жемчуг – здоровье моей матери? – прямо спросил принц, остановившись и развернувшись к советнику. – Лю-лаоши, неужели вы действительно думаете, что отцу есть до нее дело?

– Поговорим об этом не здесь, Ваше Высочество, – Лю Вэньмин остался бесстрастен.

Свои покои наследный принц обставлял сам: едва достигнув шестнадцати лет и получив возможность хоть как-то отстаивать свое мнение, он распорядился убрать все свидетельства чрезмерной роскоши, оставив только то, что легко можно было перевезти. Два года назад, когда столица из земель Цзи вернулась в Ин, эта аскетичность позволила принцу быстро обустроиться на новом месте. При входе в приемную сразу казалось, что стен нет вовсе: столько света проникало сквозь большие ажурные окна, а воздушные занавеси из дорогого золотистого шелка и затянутые бумагой ширмы еще и зрительно увеличивали пространство. Иной мебели, кроме двух чуанов[185], чайного столика, столика для игры в сянци Семи Армий[186] и большого стеллажа с книгами и свитками, в приемной не было. К столику для игры, что стоял у дальней стены, под картиной хуа-няо[187] с белыми журавлями, принц и направился, заметив:

– Лю-лаоши, что бы вы ни хотели обсудить, за игрой это делать лучше всего. Мы с вами не успели закончить партию в тот раз, вы отлучились в Далян.

– Один день порой тянется как три года, – заметил советник, усаживаясь напротив принца за доской. – За это время случилось много разных событий, многое изменилось, и лучше начать новую партию. Однако, Ваше Высочество, не забыли ли вы о том, что для сянци Семи Армий необходимы по меньшей мере три игрока?

– И правда, – по лицу принца скользнула едва уловимая тень, – тогда младший дядя играл с нами… Как я мог забыть, вы ведь всегда приглашали для игры кого-то еще, Лю-лаоши.

– Мудрый правитель должен уметь шить одежду с учетом осанки[188]. – Советник ловко расставлял разноцветные фигуры на расчерченной квадратами доске. – Полноценной партии вдвоем не получится, но всегда можно повторить основы.

– Однако можно ли назвать мудрым правителя, который сам шьет одежду, вместо того чтобы поручить это опытным портным? – Принц Чэнь покрутил в пальцах желтую фигурку Императора, не торопясь ставить ее на середину доски. – Разумно, что каждым войском командует Генерал, но разве честно, что Император ничего не делает в ходе игры? Армии у него нет, в сражении он не участвует… Он просто есть. Почему так, Лю-лаоши?

– Сянци Семи Армий – очень древняя игра, Ваше Высочество, но императорская власть укрепилась в Жэньго не так давно, и до этого на месте Императора стояла совсем другая фигура.

– Какая же?

– Считается, что игру изобрели совершенствующиеся, и семь армий на доске – это семь кланов, какими они были когда-то. Семь покровителей кланов – сыновья Водного Дракона, Владыки Небес, и именно Шуйлун стоял на этом месте, следя, чтобы сражение было достойным. Теперь эта обязанность перешла к Императору, Ваше Высочество.

– Не очень-то достойно получилось в прошлый раз, когда дядюшкам запретили переступать порог дворца. Вы были в Далян, Лю-лаоши, что говорят в клане?

– Беспокоиться не о чем, Ваше Высочество, главы Вэй не из тех, у кого на устах мед, а за пазухой меч. Они сами – мечи, и вы в этом убедитесь, когда взойдете на престол.

– Лю-лаоши, поправьте, если ошибаюсь, – вдруг заметил принц почти невпопад, проводя по краю доски кончиком указательного пальца и едва не задевая выстроившееся для боя войско белых фигур, – белая армия ведь изначально представляла клан Цинь Сяньян? Давно, когда кланов еще было семь?

– Вы не ошибаетесь, Ваше Высочество.

– При игре вшестером именно белое войско получает право взять в союзники любое другое?

– Это так, Ваше Высочество.

– После утверждения императорской власти именно белое войско символизирует силу, стоящую за Императором.

– Вы хорошо помните правила, Ваше Высочество. – советник с почтением кивнул, ожидая продолжения. От его внимания не укрылось, что Чэнь Шэньсинь, еще недавно расслабленно-спокойный, стал напряженным и острым, будто натянутая тетива.

– Еще я помню, что говорит игрок, принимая командование над союзной армией: «Если любое из войск под моим командованием будет потеряно, это случится из-за моей неосторожности». И если такое происходит, игрок платит штраф, верно? А какой штраф обязан платить Император, если ведет себя нечестно по отношению к союзникам? – О взгляд принца можно было порезаться.

– Позвольте рассказать вам притчу, Ваше Высочество. – Советник примирительным жестом сложил руки в рукава, глядя на доску. – Жил некий правитель, вознамерившийся завоевать все окрестные земли. Один мудрец посоветовал ему не использовать военную силу, а добиться своего переговорами и благожелательным отношением. На вопрос же о том, для чего ему это, правитель ответил: «Моя цель – добиться того, чего более всего желает мое сердце». Мудрец спросил: «Чего же более всего желает ваше сердце?» Правитель усмехнулся и ничего не ответил. Мудрец сказал тогда: «Ваши действия подобны попытке наловить рыбы, забравшись на дерево. Вы не достигнете своей цели. Если вы залезете на дерево и не найдете там рыбы, хуже от этого не будет никому. Но если вы попробуете силой получить господство над окрестными землями и не добьетесь своей цели, последствия ваших действий могут быть столь ужасны, что я боюсь их представить».

Видя, что Лю Вэньмин замолчал, принц спросил со сдержанным любопытством:

– И что сделал правитель?

– А что бы вы сделали на месте правителя? – ответил советник вопросом на вопрос.

– Послушал бы мудреца, – усмехнулся принц. – Мало получить власть, ее надо еще удержать. А долго ли удержишь одной силой оружия?

– Ваш двоюродный прадед, Его Величество Чэнь Миншэн, считал так же, – склонил голову советник. – Ваш царственный отец, к сожалению, не во всем согласен с великим предком.

Принц Чэнь смахнул с доски все белые фигурки и стал не глядя расставлять по местам. Его внимательный взгляд вновь остановился на собеседнике.

– Что вам известно о произошедшем во дворце в ваше отсутствие, Лю-лаоши?

– Какую версию вы хотите услышать, Ваше Высочество? Я знаю версии вашего царственного отца, некоторых приближенных и ту, которую обсуждают стража и слуги.

– Вашу собственную, Лю-лаоши. Понимаю, трудно говорить о том, чему не был свидетелем, но все же. Свою вину я знаю, хотя Его Величество со мной не согласится. – За последней фразой последовала легкая усмешка.

Советник помолчал.

– Как мне кажется, Ваше Высочество, ваша вина здесь только в том, что ваши взгляды на управление государством расходятся со взглядами вашего царственного отца. Молодость в данном случае – достоинство, а не недостаток, в эту пору многое видится четче. У вас есть все необходимое, чтобы в будущем снести горы и опрокинуть моря[189].

– Мне больше по душе зеркальные моря и прозрачные реки[190], Лю-лаоши. – Еще одна усмешка. – Что насчет необходимого… Если бы нас сегодня было трое и я снова играл за белых, кого бы вы посоветовали мне взять в союзники?[191]

Советник склонился над доской, раздумывая и прекрасно понимая, что от его слов зависит куда больше, чем кажется на первый взгляд.

– Что ж… В таком случае я бы взял себе красное войско Чу, у него есть право первого хода, так я бы мог разведать