Шрифт:
Закладка:
– Нет-нет, я уже не хочу. Я лучше тут… – не успеваю договорить, он хватает меня за ворот, вздергивает вверх.
– Пошла к стене, – толкает в плечо, убирая телефон в карман. Мужчина передергивает затвор пистолета, направляя его на меня.
Сердце грохочет так сильно, что я ничего не слышу. Перед глазами пелена. Нет, я не верю в это! Не может все вот так закончится! Неужели здесь закончится моя жизнь? Без его глаз, без его рук сильных?
Закрываю глаза, чувствуя, как в лоб упирается холодный ствол. Собираю все силы в кулак и думаю о том, что Шторм спасся. Если бы у Королева все пошло по плану, он не дал бы отмашку убить меня. Ведь не дал бы? Пусть будет так, пожалуйста. Пускай Миша будет в порядке.
Секунды становятся невыносимо тяжелыми. Они так медленно текут, целую вечность. Ужасно мучительную вечность. Мне кажется, если он не выстрелит, я умру прямо сейчас от сердечного приступа.
Вдруг раздается выстрел. Он заставляет сжаться от паники. Боли нет. Тогда я открываю глаза, и вижу лежащего в нескольких метрах от меня мужчину. А вокруг него спецназ. Мужчина в форме проверяет его пульс, и показывает жестом, что он труп.
– Алена, – раздается мужской голос над головой. – Все в порядке, все закончилось.
Я хочу подняться, но не могу. Мои ноги налиты свинцовой тяжестью.
– Алена ты в порядке? – мужские руки подхватывают меня и поднимают в воздух.
– Идем, девочка, идем.
Я поднимаю голову и всматриваюсь в знакомое лицо.
– Ты?
Он улыбается.
– Прости, но это всего лишь я, Романова. Снова.
Шторм
С*кин сын! Срываюсь к выходу, но в проеме застывает Исаков.
– Шторм, угомонись…
Сжимаю гребаный телефон, понимая, что натворил.
– Не успел! Я бл*ть не успел, – голос срывается на жалкий вой. Меня трясет. Как мелкого испуганного мальчишку. Я опускаю глаза на свои руки, они все еще в крови. Я виноват, я так виноват перед ними…
– С ней все нормально, слышишь? Все нормально. Она уже в пути, в больницу.
Поднимаю на него глаза. Ни хера не вижу – сплошная пелена. Мент протягивает мне телефон. Я беру гаджет в руки, прижимаю к уху.
– Она в порядке. На всякий случай едем в больницу, – раздается в динамике знакомый голос.
– Это кто?
– Это Боря. Алена со мной, она в безопасности.
Он сбрасывает вызов, а я поднимаю глаза на Исакова. К горлу подступает желчь.
– Ты послал за ней Борю?!
Старик смотрит на меня задумчиво.
– Это единственное, что тебя беспокоит сейчас? – на его лице усмешка, но мне сейчас глубоко плевать. В душе нереальное облегчение.
Она жива…жива. Моя маленькая девочка… Бл*ть, пока к себе ее не прижму, пока запах ее волос не вдохну, не успокоюсь.
В этот момент из дверей банка выводят Королева. Два мента, заломив ему руки, тащат Дениса к автозаку. И когда он проходит мимо Исакова, усмехается.
– Филипп Петрович, встретимся за решеткой! Мой человек уже пустил дело в ход.
– Уводи его, – рычит Исаков менту.
Я смотрю, как Гордея с охраной грузят в машину. И ни хера радости нет. Усталость дикая по венам,
– Будешь?
Перевожу глаза на Исакова. Он протягивает мне пачку сигарет. Забираю одну, закуриваю. Мент стоит рядом. Смотрит задумчиво на дорогу. Вокруг все еще снуют спецназовцы.
– Я думал, потеряю ее…
Он поднимает на меня тяжелый взгляд.
– Ты ее потеряешь, Русаков, если не уйдешь из криминала. Рано или поздно это случится…
Не могу поспорить. Сам все знаю, да пытался выйти из этого болота последние полгода. Только криминал сам нашел меня. И где уверенность в том, что не найдет снова?
– Я не мог тогда оставить в живых Королева. У меня просто гребаного выбора не было, понимаешь? – усмехаюсь горько. – Спас его жену и сына. Сделал доброе дело, а в итоге погибло столько людей… Как тут не растерять доброты и остаться на светлой стороне, гражданин начальник?
Исаков выпустил дым в небо, покосился на меня, смеясь.
– Нашел, у кого спросить.
– Где она? – обернулся к Исакову.
Он пытался догнать меня в коридоре. И зачем поперся в больницу? Боится, что сбегу? Решил все-таки за решетку упрятать? Да и пох*р было. Сейчас, меня не волновало ничего кроме Аленки.
– Второй этаж, пятая палата, – прохрипел старик.
Я рванул вверх по лестнице, буквально расталкивая спускающихся навстречу посетителей. Выбежал в коридор, посмотрел по сторонам. Нужная дверь была в паре шагов. Не раздумывая, направился к ней. И как только зашел в палату, в глаза ударило солнечным светом.
Она сидела на койке. Рядом стоял врач, мерил ей давление. Замер в дверях, чувствуя, как трахею сдавливает. Слова произнести не могу. Стою, как идиот, глаз от нее оторвать не могу.
Док оборачивается, проходится по мне напряженным взглядом.
– Все в порядке, давление в норме, – он снимает манжетку тонометра с ее руки. И как только Алена оказывается свободной, тут же вскакивает с кровати и ко мне несется.
Делаю шаг, и она в моих руках. Как только ее вес на себе ощущаю, как только запах ее в легкие проникает, меня попускает. Поднимаю ее, прижимая за тонкую талию к себе. Второй рукой волосы с ее лица убираю, в глаза родные, любимые смотрю.
– Миша, – всхлипывает, ко мне жмется.
– Ты как? – выдавливаю из себя хриплое. Каждое слово булыжником горло рвет. В глаза ее огромные, заплаканные смотрю, а самого словно гвоздями к ней прибило. Не могу отстраниться даже, чтобы осмотреть нормально. Не могу выпустить из рук.
Смотрит на меня и молчит. А у самой слезы по щекам. Не могу ее такой видеть, будто ножом под ребра – от боли сгибает пополам.
– Все хорошо, все хорошо, Алена, – к себе ее прижимаю, в волосы носом утыкаюсь. Моя.
– Они ничего не сделали, мы вовремя успели, – бухает над головой мужской голос. Поднимаю глаза, встречаюсь взглядом с Борей. Впервые, при виде него, не чувствую злости.
Продолжая удерживать ее рукой, подаю ему вторую для пожатия. Аленка обезьянкой на мне висит, ногами и руками вцепилась.
– Как ты узнал о ней?
Кощеев устало трет лицо.
– Исаков позвонил, сказал, что есть шанс вернуться на службу. Он сообщил мне адрес, где Королев держит Алену. Как только вы с Гордеем уехали, я попал во двор.
Сегодня сложный день, и, видимо, моя голова уже совсем не варит. Иначе я не могу объяснить, почему я смотрю на Борю, и ни х*ра не понимаю из его слов.
